Александр Конторович - Башни над городом

– Это вы ещё откуда взяли? – совершенно искренне «удивляется» Феллон. Глядя на него, понимаю, что такого актера ещё поискать надобно.

– Вы ведь в курсе, что на офицеров моей службы возложена также обязанность оперативной работы среди местного населения? Процитировать соответствующий приказ?

– Не нужно… я слышал об этом.

– И вас удивляет наличие среди моих людей эксперта по проверке помещений? Я знаю про ваши микрофоны в баре. И, как выяснилось, не я один! Хозяйка бара тоже это знала. Более того – она ухитрилась получать с них информацию! Как – не знаю, я не специалист. Но файлы у неё имеются. И она передала мне часть этих записей.

Иди, опровергни. Попробуй найти Аллу и проверить подлинность моих слов. Твои-то парни, надо полагать, ещё не выходили на связь? Интересно, кстати, как контрразведка залегендирует их смерть?

– Джон, прекратите! Вы вторгаетесь в область государственных интересов!

– И во имя этих интересов погибло восемь человек?!

Майор выключает диктофон.

– Вот что, Нефедофф… я не хотел этого говорить, но вы напросились… Какие деньги передал вам Панас? За что?

– Эти? – протягиваю я ему лист бумаги. Приходный ордер на прием в кассу двадцати тысяч евро. Выписан три дня назад. Здесь – на базе.

– Директива «Монро». Вы должны про неё знать. На офицеров нашей службы тоже возлагаются определённые обязанности по работе с местным населением… в том числе – и по поиску источников внебюджетного финансирования некоторых операций. И, предвосхищая ваш вопрос – я не обязан перед вами отчитываться. Таков приказ. Впрочем, вы можете обратиться к подполковнику. Он может дать письменное распоряжение… а может и не дать!

Это откровенный блеф.

Нет, директива такая есть, я ничуть не солгал. И обязанности таковые на меня возложены, это правда. Вот только деньги я сдал для перевода к себе домой, в чем наш кассир и выдал мне документ. Но проверить это именно сейчас Феллон просто не успеет!

– А ваши слова, сэр, я могу воспринимать как шантаж. О чем и обязан доложить.

– Вы? – усмехается майор. – Попробуйте! Да вам никто не поверит!

– Здесь ведется аудиовидеозапись.

– Это федеральное преступление! Вы не имеете права производить скрытую запись беседы с офицером контрразведки!

Снова трещат клавиши. Где у нас тут соответствующий файл?

«…При производстве дознания по фактам нападения на военнослужащих армии США, лицо, проводящее таковое, имеет право производить негласную фиксацию хода оперативных мероприятий, без уведомления лиц, принимающих участие в дознании. Это положение распространяется только на действия производимые в служебных помещениях службы дознания, либо в кабинете должностного лица. Указанные мероприятия санкционированы главным военным прокурором и утверждены постановлением Верховного суда. Сведения, полученные подобным образом, могут иметь доказательственное значение для военного суда…»

– Нападение произведено на моих подчиненных. Как руководитель соответствующей службы, до назначения специального дознавателя, я являюсь таковым должностным лицом. Здесь мой кабинет. Именно поэтому, сэр, я пригласил вас именно сюда. Таким образом, все мои действия законны. Вопросы, сэр?

Мой собеседник несколько ошарашен. Нет, это я неправильно выражаюсь. Он просто потрясён! Ещё бы… Полагаю, что за всю его карьеру он ни разу не оказывался в подобном положении! Всегда он выступал в качестве допрашивающего лица, и никто не рисковал портить с ним отношения.

Всегда – но не сейчас.

И Феллон, похоже, это начинает понимать.

Думаю, что тот дальновидный генерал, который когда-то распорядился наделить нашу службу некоторыми полномочиями, тоже, в своё время, хлебнул от произвола контрразведки. Вот и озаботился тем, чтобы сделать некоторый противовес слишком уж о себе возомнившим «рыцарям тайной войны». Очень даже может быть, что я не знаю истинной подоплеки всего происходящего. Не исключено, что какой-нибудь, внешне незаметный, офицер «хозяйственной службы» имеет полномочия контролировать вообще нас всех. Пока всерьёз не припрёт, мы этого так никогда и не узнаем.

Но это ещё когда будет, если и будет, а вот сейчас я, с плохо скрываемым злорадством, наблюдаю за своим собеседником.

– Хочу вас предупредить, сэр… так… на всякий случай. В соседнем помещении находится мастер-сержант Крамер и пятеро солдат. Своим приказом, в рамках предоставленных мне в данный момент полномочий, я распорядился организовать себе охрану на период проведения дознания. Как лицу производящему дознание в ходе боевых действий. Ведь чрезвычайное положение ещё действует? Этот приказ может быть отменен только начальником базы – с одновременным предоставлением мне охраны из числа военнослужащих другого подразделения. Предъявить вам соответствующий приказ?

– Не надо… полагаю, что вы обо всём своевременно позаботились.

– Несомненно, сэр. У вас есть что-нибудь, что вы хотели бы мне сказать? Разумеется, я не настаиваю… допрашивать начальника контрразведки мне не положено… за исключением тех случаев, когда вы сами примете участие в расследовании.

Майор слегка оживился. Напрасно! Никогда не следует считать своего оппонента дураком! Во всяком случае, до того момента, когда он сам этого не покажет.

– Но потребовав от меня передачи трофейного планшета, вы, согласно этому же приказу, добровольно вошли в состав комиссии, производящей дознание. Ваши действия зафиксированы аппаратурой. Запись может быть представлена командованию по первому требованию. И вот в этом случае, я уже имею право и обязан задавать вам вопросы. Впрочем… вы можете вернуть мне планшет. Я и сам могу проанализировать его содержимое и доложу об этом руководству.

Всё, хватит на него давить, а то ещё сорвётся…

Пододвигаю к себе бумагу и продолжаю писать, время от времени посматривая на часы.

– Чего вы добиваетесь, Джон? – ага, какое-то решение он всё же принял.

– Погибли мои люди. Я сам уцелел чудом. И хочу знать – кому я должен сказать спасибо за это.

– А вы не слишком зарываетесь? Когда я говорил о государственных интересах, то ничуть не преувеличивал!

– Сэр, при всём уважении к вашей службе – а что вы можете сделать сейчас? В наихудшем варианте развития событий, меня просто отстранят от занимаемой должности на период расследования – и я улечу отсюда вместе с генералом. Какие бы ни были опытные снайпера у боевиков, в этот раз их к аэродрому просто не подпустят. А в город я, после отстранения от должности, выезжать уже не имею права… Более того! Как свидетелю нападения, обладающему конфиденциальными данными (а ведь я буду автоматически переведён в эту категорию, как только перестану быть дознавателем), мне положена вооруженная охрана из солдат военной полиции. А вам они не подчиняются…