Александр Конторович - Башни над городом

Поднимаю левую руку.

Кажется мне или по спине и впрямь сейчас ползет чей-то внимательный взгляд?

Скрип тормозов!

– Внимание всем – рассредоточиться!

Кто-то подскакивает ко мне. Ничего не вижу, свет фар меня ослепляет.

– Сэр! С вами всё в порядке?

Хансен!

– Да, лейтенант.

– Сэр, скорее в машину!

За моей спиной щелкает дверь, надёжно отрезая от уличной пыли и шума.

– Лейтенант, дайте карту.

На колени ложится тактический планшет, делаю на нём отметку.

– Нам сюда.

– Есть, сэр!

– Принимаю команду на себя.

– Есть, сэр!

Взревев моторами, машины развернулись на месте. Выстраиваясь на ходу в боевой порядок, они рванулись в указанном мною направлении.

– Хансен.

– Да, сэр?

– Здесь, совсем рядом, стоит блокпост местных…

– Есть такой.

– Я не буду сильно возражать, если вы его тщательно проверите. Есть у меня такое подозрение, что они занимаются там какими-то темными делишками. Нет необходимости тормозить всю колонну, достаточно будет и пары автомашин.

– Непременно, сэр. В колонне девять автомобилей и два бронетранспортера, мы не сильно утратим свою боевую мощь.

– И я тоже так думаю, Питер. Да и не помешает им внушить должное уважение к нашей форме, совсем что-то эти парни здесь разболтались…

Так кто же мешал выслать нам на помощь такую колонну днём?

13

Я знаю, загрохочет бой,И короли опятьНачнут меня наперебойИз сказки вызволять.Начнут меня наперебойИз сказки вызволять,Своей ручаюсь головой –Мне каску примерять…

– Да, вы присаживайтесь, Джон! Расслабьтесь, ведь всё уже позади!

Подполковник сама любезность, и я вполне его понимаю. Вообще любое нападение на наших солдат – это чрезвычайное происшествие. А уж если при этом погибает ещё и один из старших офицеров базы – так и вовсе из ряда вон выходящий случай. Прилетит основательно всем – и Вершбоу тут на первых ролях. Командир отвечает за всё! И за всех! Как могло такое произойти – выяснять будет специальная комиссия. И она уже в пути, наши связисты не преминули уведомить меня о столь радостном событии. И возглавляет эту самую комиссию не кто иной, как генерал Роджерс – мой старый знакомый ещё по Афганистану. Он уже выразил желание переговорить со мною лично.

Понятное дело, это не осталось секретом – и вот тут всполошились многие. Подполковник, пользуясь своим старшинством, оказался первым, кто вызвал меня к себе. Даже контрразведчики, жаждавшие со мною переговорить в приватной обстановке вне всякой очереди, вынуждены были с тоскою провожать взглядом мою спину, когда я направлялся в сторону кабинета начальника базы. Обойдетесь, джентльмены… у меня к вам тоже накопился целый ворох неприятных вопросов. А пока – понервничайте… вертолет с генералом ожидается уже через три часа и времени у вас слишком мало. На что мало? Да на всё… Я тоже умею быть крайне злопамятным. И не надо опрометчиво полагать, господа, что ваша принадлежность к «рыцарям плаща и кинжала» гарантирует вам полную неприкосновенность. Вот и попробуйте это объяснить Роджерсу! А я похихикаю, наблюдая за вашими попытками объяснить необъяснимое!

А сейчас я сижу в уютном кресле, передо мною стоит бокал виски, любезно предложенный мне командиром. Но пока воздержимся, нехорошо предстать перед генералом, благоухая ароматами спиртного. Он, разумеется, поймёт, ведь и сам боевой офицер… но лучше повременить с этим делом. Поэтому я, чтобы не обижать подполковника, только слегка пригубил бокал.

– Мне ведь докладывать лично генералу, сэр…

– Понимаю, Джон… и ничуть не обижаюсь. Ваш виски будет вас тут ждать!

Вершбоу садится рядом, вертит в руках бокал. Но тоже почти не пьёт – и ему предстоит общение с генералом, да и не только с ним. Проверять, раз уж выпал такой случай, будут не только обстоятельства данного происшествия. Частым гребнем пройдут по всей базе. И, готов поспорить, что-нибудь обязательно раскопают! Так не бывает, чтобы прибывшая чрезвычайная комиссия не нашла каких-нибудь упущений. Что же они, выходит, просто так прокатались, впустую тратя деньги налогоплательщиков?

Я даже могу предположить, кому влетит первому.

Однозначно получит по заднице дежурный офицер – за неправильную оценку обстановки. Неслабо прилетит и связистам – не предусмотрели вариант организации резервной связи. И начальник охраны тоже не отвертится – не предусмотрел возможности аварийного прохода через линию заграждений.

Полагаю, что этой троицей приехавшие не удовольствуются, сожрут ещё кого-нибудь. За что? А… было бы желание. Причину-то они быстро организуют.

Кстати говоря, немалой неприятностью для них всех являться будет и тот факт, что эвакуационная колонна прошла весь маршрут без единой запинки и задержки. Ну, не считать же за таковую короткую остановку двух машин на блокпосту? Тем более, что оттуда наши ребята изъяли некоторое количество крайне любопытных вещей, которых, просто по определению, у боевиков быть не должно! Ибо данные медикаменты могут попасть к ним только одним путем – с базы. То есть, от нас. И сей неприятный факт тоже как-то придется объяснять. Не мне, понятное дело… на этот счет есть офицеры повыше рангом. Вот они-то с неослабевающим интересом выслушают доклад ответственных лиц. Дорого бы я дал, чтобы присутствовать при этом волнующем моменте! И ещё есть кое-что, но этот «сюрприз» я приберегу лично для себя. Пригодится… для разговора кое с кем…

А вот кто будет ходить в героях – так это мы!

Фергюссон уже подготовлен к срочной эвакуации в госпиталь, ждут только специальный санитарный вертолет. Лоу пока лежит в нашем медблоке, но, скорее всего, увезут и его тоже. Я уж постараюсь, распишу их подвиги максимально красочно и убедительно – пусть парни получат максимально возможную страховку. Они заслужили.

Что же до Крамера, то постараюсь пробить ему внеочередной отпуск для восстановления здоровья. Он, хоть и не ранен, всего лишь поцарапан во многих местах, но вполне заслужил месяц нормального отдыха где-нибудь у теплого моря. Бокал вина и красивая девчонка рядом – что ещё нужно солдату, чтобы поправить душевное равновесие?

Полагаю, что всех троих также представят и к наградам – и вполне справедливо! Намек на всё это подполковнику я уже сделал, и мои слова были выслушаны со вниманием. Всё, парни, большего вам сделать не могу.