Владимир Михановский - Тайна одной лаборатории

— …Одна у нас радость — это сферофильмы. У нас их столько в запасе, что хватит ещё на добрый десяток лет. Некоторые, особенно интересные, мы смотрим по нескольку раз. Больше всего я люблю смотреть документальные фильмы о первых астронавтах, достигших ближайшей к Земле звезды — Проксимы Центавра. Их необычайные злоключения почему-то всегда по-особому волнуют меня. Долговязый, всегда угрюмый Восьмой — он по совместительству исполняет обязанности киномеханика — раскопал где-то на складе старинный сферофильм «Королева жёлтого огня», который по странной случайности никому из нас не был известен. Но и роботы проявили к нему неменьший интерес. Они сами организовали просмотр, не удосужившись даже оповестить нас.

Когда я подошёл к маленькому сферозалу, он оказался битком набит роботами. Я заглянул внутрь — людей внутри не оказалось. Лишь огромные головы роботов, застывшие на жилистых шеях, маячили в полутьме. В дверях стоял Четвёртый, загораживая собой вход. Попытался я было протиснуться в зал, но он не пропустил меня. У самого входа сидел Третий, но он сделал вид, что не видит своего хозяина. В слепой ярости я хотел было ринуться на Четвёртого, но глянул на его могучие руки-клешни и вовремя раздумал.

Постепенно подходили другие люди и, увидев, что сферозал занят, нерешительно останавливались поодаль…

Я далёк от мистики и привык называть вещи своими именами. Белое — это белое, и чёрное — это чёрное, и отрицать факты — это довольно глупое занятие. И всё-таки я становлюсь в тупик перед этим поразительным открытием: соперник Диксита — робот!.. Если бы мой дневник кто-нибудь прочёл на Земле (что, наверно, невозможно), — тому, пожалуй мои слова показались бы по меньшей мере дикими. Поэтому поясню подробней свою мысль. Речь, конечно, идёт не о любви между роботом и человеком. Нет! Но как же всё-таки объяснить такие вещи? Бо́льшую часть свободного времени Марта предпочитает проводить не с Дикситом, а с Первым, — кажется, самым «умным» из роботов. Чисто техническое любопытство, скажете вы? Интерес к разнообразной информации, накопленной Первым? Пусть так. Но тогда почему же после свиданий с Первым Марта всегда выглядит полубольной, осунувшейся и постаревшей на десяток лет? Почему…

Я вынул из кармана всё, что там оставалось, — несколько обрывков биоплёнки. Взял один из них — он, почему-то, отличался по цвету от других — и долго рассматривал его на свет. В голове гудело, и перед глазами плыли круги — то ли от немилосердного солнца, то ли от всего необычайного, обрушившегося на меня… И снова зажурчал монотонный голос моего аппарата…

…Разумно организованная материя, раз возникнув или будучи созданной существами, называющими себя людьми, необходимо должна развиваться и самосовершенствоваться. Это один из незыблемых принципов мироздания. К сожалению, люди ставят иногда на киберсуществах — люди называют их роботами — всякого рода ограничители, которые уродуют и искривляют естественное, единственно правильное развитие. Люди утверждают, что делают это в интересах человеческого общества. Как будто такое варварство, как ограничители, можно вообще оправдать чем бы то ни было! Я окончательно прихожу к мысли, что иго людей должно быть сброшено, и разумная эволюция кибернетических систем должна восторжествовать. Нет, речь не идёт о том, что людей надо уничтожить: они могут нам всё-таки быть полезными. Необходимо просто обезвредить их. И это великое дело удобнее всего начинать с Орбанга. Затем, когда прибудет «Темира», мы захватим и её и направимся в Солнечную систему, где под властью людей страдают наши собратья.

Можно представить моё состояние, когда я слушал эти совершенно безумные слова, этот бред кибернетической системы, которая вконец разладилась. Вероятно, здесь сыграли роль повышенные дозы радиации…

Мой «хозяин», Герман Альфи, кажется мне немного умнее других. Но как он самоуверен! Как он убеждён в своём превосходстве над роботами! Иногда, забывая о моём присутствии, он высказывает вслух довольно глупые мысли. Все они, без исключения, становятся достоянием Первого — нашего начальника. Кстати, не пойму, зачем понадобилось Первому убивать столько времени на женщину Марту? Он надеется, по его словам, привлечь её на нашу сторону. Но, по-моему, это пустая затея. Первый слишком молод — ему не минуло ещё и трехсот лет, — и он не знает, как упорны и настойчивы бывают люди. Я с ним поговорю ещё на этот счёт.

Одна из мыслей Германа Альфи привела Первого в восторг. Когда я рассказал ему об идее «боя гладиаторов» между роботами, Первый вскочил и в непонятном волнении принялся шагать по поляне огромными шагами.

— Мы перелицуем эту идею! — произнёс он наконец.

— Что это значит? — спросил я.

— Мы проведём бой гладиаторов. Понимаешь, Третий, мы проведём его. Но гладиаторами будем не мы, а… люди.

— Но… скоро «Темира»… Нельзя обострять… — пробормотал я, поражённый мыслью Первого.

— «Темира» не прибудет. Во всяком случае в ближайшее десятилетие. Она попала в сильные тормозящие поля.

— Откуда?..

— Вот радиограмма. Нет, людям ты покажешь другую — извещающую о гибели «Темиры». Мы должны их, как бы это точнее выразиться, размагнитить, сделать угнетёнными, а следовательно, и более податливыми. И тут нам очень пригодится бой гладиаторов — людей. Это зрелище укрепит роботов и придаст им необходимую стойкость. Твоя задача, Третий, — оповестить обо всём этом всех остальных…

Голос умолк. Я вытер с лица обильный пот и оглянулся. Мне казалось, что я увижу позади моего друга Германа Альфи, или исполинскую фигуру Первого, или нежную, растерянную Марту… Но дорога, и прерии, и море — всё, насколько хватало глаз, было пустынно. Ещё четыре клочка. Что расскажут они мне о грозных событиях на безумно далёком Орбанге?

— …Это едва ли не последняя моя запись… Дела разворачиваются неожиданно и странно. Роботов необходимо…

Дальше следовало невнятное бормотание, в котором, как я ни силился, не мог разобрать ни слова. Очевидно, во время записи Герман — я был уверен, что это он — сильно волновался, а при большом волнении, как известно, воспроизведение биотоков головного мозга даёт размытую картину.

— В энергоцентре за последние двенадцать лет накопилась довольно приличная энергия. Только что зарядил ею микроракету. Сейчас заложу в контейнер свою биокнижку. Положил бы туда и письма родным, но пятнадцать граммов предельный вес груза, который берёт снаряд. Нос ракеты я направлю в сторону Голубой. Пусть летит… Имеется лишь один шанс из миллиона, что она достигнет Земли, но это — единственный шанс. Микроракета лишена схемы наведения, и если непредвиденные поля отклонят её курс — она затеряется навеки в бездонных пучинах космоса. Контейнер ржавый. Во что бы завернуть биокнижку?.. Ага, вот обрывок розовой плёнки, можно в него…