Олег Измеров - Дети Империи.

Виктор на всякий случай вогнал рожок в магазин и передернул затвор, затем повернул выключатель, и, держа правой рукой автомат за пистолетную рукоятку, левой повернул запоры и толкнул дверь от себя. За ней оказалось то, что можно было назвать именно ходом – ход сообщения, узкий и низкий тоннель, похожий на щель, с редкими маленькими круглыми плафонами под потолком, изредка расширявшийся боковыми нишами для того, чтобы два человека могли в нем разойтись.

Повесив автомат на шею, Виктор нырнул в этот ход. Он старался бежать, не сбивая дыхания и думал о том, что же ждет в конце этого хода. Может, они уже все просчитали, и сейчас хладнокровно ожидают его там, вымотанного бегом, теряющего волю к сопротивлению, расслабленного предвкушением спасения… Когда же этот чертов ход кончится? И что дальше, даже если они не устроили засады? В голову лезла всякая ерунда, вплоть до фантастического сверхсекретного тоннеля метро, в который он вот-вот вынырнет.В висках стучало. Воздух здесь был сухой, но застойный и отдавал каким-то древним антисептиком. Автомат прыгал на груди, и Виктор на бегу перевесил его на плечо.В конце хода была еще одна дверь; Виктор, снова держа автомат наготове, открыл ее. За ней оказалась круглая, как канализационный колодец, шахта, ведущая вверх, с вделанными в стену скобами. «Вот тут, пока я лезу, как раз наверху удобно мне по башке долбануть» – решил он. Но делать было все равно нечего, и он начал карабкаться наверх, радуясь тому, что скобы не успели заржаветь. Наверху была небольшая площадка с дверью, простой, не защитной, которая открывалась поворотом ручки. Виктору к этому моменту стало уже все абсолютно все равно, что его там ждет, лишь бы все произошло скорее; в глубине сознания даже мелькнуло, не скрывается ли там, за дверью, переход обратно в его реальность. Он нажал на ручку и вывалился наружу.6. Антоновка вступает в бой.

Его накрыла волна света и морозного воздуха, ноги провалились в неглубокий наст. Впереди, за ветвями густого кустарника, виднелась малоезжая дорога. Виктор захлопнул дверь, которая снаружи была замаскирована, как часть накрытой досками поленницы распиленного сухостоя, и начал продираться сквозь кусты. Сзади в лесу продолжала надрываться сирена. Было не очень холодно, сверху сияло солнце; с еловых лап на голову и за шиворот обильно сыпался снег, но на это он уже не обращал внимание. Оба конца извилистой, как змея, дороги терялись в лесу, вокруг не было видно ни души. Виктор прислушался, надеясь уловить с какой-нибудь стороны гудки машин или лай собак: это оказалось бесполезным, сирена все заглушала своим нудным, уже опротивевшим ему воем. Он хотел уже бросить жребий, в какую сторону идти, но тут заметил что-то темное, мелькнувшее вдали за деревьями; бросившись прочь с дороги, он спрятался за стволом толстой, раздвоенной выше человеческого роста сосны и снял автомат с предохранителя.Из-за поворота неспешно показалась старая, еще довоенная газовская полуторка сизо-зеленого цвета, казавшаяся на фоне снега почти черной. В кабине был виден один водитель, а в кузове на ухабах громыхали и побрякивали пустые алюминиевые бидоны.«Блин, а если это уже тридцать восьмой? Ну и черт с ним!»Виктор достал из кармана выданное вчера красное удостоверение, переложил его в левую руку, и когда неторопливая полуторка по звуку стала совсем близко, выскочил из за дерева, махая развернутым документам и держа автомат в правой руке стволом вверх.

– Стоять! Государственная безопасность!

Из дверцы вынырнула фигура водителя в шапке с заязанными сверху ушами.

– Стою. А в чем дело? Мне на ферму надо!

«Однако, народ непуганый. И к чему это? Ладно, потом спросим, какой год»

– К ближайшему телефону, срочно!

– Ну так я туда еду, садитесь, что ли…

Виктор запрыгнул в кабину.

– Скорее! Дорога каждая минута! Диверсанты могут уйти! – Он взглянул в прыгавший сбоку квадратик зеркала, чтобы взглянуть, не ли погони; впрочем, на этой таратайке даже от велосипедиста не оторвешься. – Если что-то увидите, не останавливайтесь! Если доберетесь до телефона одни – звоните в госбезопасность, майору Ковальчуку, передайте, на объект нападение, диверсантов двое или больше, используют новое не известное нам оружие ближнего боя, имеем много потерь. Сообщил Еремин. Запомнили?

– А как же! Так вы сами сейчас и позвоните.

Полуторка въехала на улицу Антоновки, проскочила вдоль шеренги одноэтажных шлакоблочных домов, горбящихся мансардами, и свернула вдоль электролинии к беленому зданию фермы.

– Ка-ать! Ка-ать! – крикнул парень из открытой двери. – Телефон покажи товарищу!

На порог выскочила молодая женщина в фуфайке и сапогах.

– Сюда проходите! А ты разворачивай! – крикнула она уже на шофера. – Что мы тебе будем фляги через кабину кидать?

– Да сейчас разверну, погоди ты! Видишь, дело какое! Диверсантов ловят!

– Да без тебя словят, непутевый, разворачивай! И так прождались!

– Не словят! Мне лично товарищ спецзадание дал, а ты кричишь. А на этой развалине куда успеешь, куда, видишь? Ну вот, опять заглохла…

Худощавая старушка крутила диск телефона.

– Але! Управление! Это с Антоновки говорят! Тут с Ковальчуком просят соединить срочно. Что? Передаю трубку.

– Алло! Говорите! Слушаю вас! – зазвучал в трубке знакомый голос.

– Это Еремин!

– Что? – в трубке защелкало, видимо, включили запись.

– Совершено нападение на объект. Нападавших не менее двух, – торопливо объяснял Виктор, держа автомат наготове и косясь на дверь, – применяют гипноз или иное неизвестное оружие, охрана не может оказывать сопротивления, много потерь, я бежал через третий ход…

– Где сейчас находитесь?

– Антоновка, молочная ферма на окраине села, где телефон.

– Оружие есть?

– Автомат… три рожка.

– Оставайтесь там, к вам подъедут! Будьте осторожны, не высовывайтесь! На рожон не лезть!

– Пусть ко мне подъедет тот, кто меня хорошо знает! Чтобы я мог проверить, что его сознание не под контролем, понимаете! Иначе я себя ликвидирую!

– Мы поняли! Подъедет человек, вам знакомый!

В окно Виктор увидел, что к ферме спешит чувак с двустволкой в руках. «Черт, это еще кто?»

Скрипнула дверь.

– Не входить! Оставайтесь на месте!

– Это Лужин, Николай Павлович! Я насчет народ поднять на задержание диверсантов!

– Отставить народ! Всем укрыться в погребах и подпольях!

– Батюшки! – воскликнула старушка, продолжавшая стоять подле телефона; очевидно, она тут была за старшую. – Нечто атомная война началась!