Майкл Фостер - Воины Рассвета

Наконец они пришли в центральный холл. Хан нашел дверь, через которую сюда вошел Эвинг и сказал:

- Когда мы с Лизендир впервые были здесь, там во время обеда играли музыканты. Тогда я ничего не знал о клешах и решил, что музыканты - члены одной секты, так они походили друг на друга.

- Музыканты? И они действительно играли? Но ты знаешь, большинство клеш уже давно потеряли свои способности. Они болыпе не делают того, для чего их создала природа. Я не знаю, кто были те, кого ты видел.

- Мне кажется, что среди найденных нами трупов их нет. Все они были щупленькие, некрасивые на вид. У них были коричневые волосы, волнистые и большие носы, такие же, как у хайдаров.

- А! Это пейниры. Я не знаю, где они находятся, но знаю по слухам, что они есть. Они такие же старые, как и Златы.

Дальше по коридору им повезло. В одной из темных комнат, освещенной лишь светом звезд из окон, они нашли нечто вроде установки коммуникации. Во всяком случае, они так решили. Они увидели какие-то приборы, индикаторы, даже небольшой микрофон странной формы. Пульт дал им мало пищи для размышлений, настолько он был непохож на то, что они видели раньше. Хан даже не смог найти, где подключается источник энергии. Кое-где на пульте были надписи, но ни Устеин, ни Хан, не смогли прочесть их. Хан сказал, больше для себя, чем для Устеин:

- У Воинов есть радар, но нет радио. Это все равно, что иметь голос только для того, чтобы слушать эхо. Значит, Эвинг мог пользоваться связью на любых радиоволнах. Никто здесь не смог бы перехватить его сообщения. Но скорее всего он пользовался длинными волнами, и антенна находится наверняка под землей, чтобы он мог вести передачи даже во время магнитных бурь.

Устеин прошептала:

- Я не знаю, о чем ты говоришь. Кажется, что этот Эвинг был колдуном, но и ты тоже колдун, так как ты смог распознать все его хитрости. Но подожди! Посмотри в окно.

Хан подошел к узкому окну, единственному в комнате, и выглянул. Окно выходило на север и на горизонте Хан видел заходящее солнце. Но все небо на севере играло красками, настоящий праздник красок, фейерверк красок. Да, это было настоящее северное сияние.

Устеин тоже подошла к окну и встала рядом с Ханом. Она была в трансе; Это было самое мощное северное сияние, какое когда-либо видел Хан. Устеин стояла, подняв голову вверх. Лицо ее стало еще прекраснее в этом переливающемся свете, струйки пара вылетали из ее ноздрей, волосы переливались всеми цветами радуги. Она отошла от окна.

- Я видела северное сияние много раз, но такое красивое - впервые. А теперь идем отсюда. Здесь никого нет.

Хан неохотно отошел от окна и собрал некоторые книги и манускрипты. Он не знал, что будет с ними делать, но раз уж он вошел сюда, как взломщик, значит, он должен украсть что-нибудь. Устеин ничего не взяла - она не нашла ничего, что могло бы ей пригодиться. Хан видел, что ей очень не по себе в этом замке и она хочет побыстрее убраться отсюда.

Они пошли к "Палленберу" через вереницу холодных и пустых коридоров и холлов. И снова они не увидели ничего нового: трупы, сломанная рухлядь, брошенное оружие.

Весь путь они шли осторожно, прячась в тени выступов стен, как бы чего-то ожидая: нападения, крика, звона стали, укола, слепящей боли. Но в холодной тишине не было ничего слышно, кроме биения их пульса. Во дворе стоял корабль. Их корабль. Все казалось мирным и безопасным. Огни включены, люк открыт. Все было таким же, каким они оставили. Все, кроме неба над головой, где пылало, торжествовало, танцевало северное сияние. Хан посмотрел на Устеин. На ее красивом лице больше не было священного трепета, только ожидание. Хан вздохнул: Эвинг сбежал от них и, возможно, спасся, так как у них не было возможности обшарить всю планету в поисках врага. Он мог быть где угодно.

Они стали подниматься по лестнице. Впереди Хан, за ним Устеин, держа пистолет наготове. Она была вся напряжена, хотя Хан не видел причин для этого. Устеин все время озиралась вокруг, как будто ожидая чего-то. Хан взобрался и сказал Устеин, что он прикроет ее, пока она поднимается по лестнице.

Они уже были готовы войти в корабль, как Устеин остановилась и сказала:

- Подожди. Одну минуту. Я хочу последний раз посмотреть на мой мир. Я ведь больше никогда не увижу его.

- Хорошо. Но поторопись. Очень холодно. Когда ты войдешь во вторую дверь, нажми кнопку и люк закроется.

- Я только минутку.

Хан пошел вперед. Устеин, возможно, наплевать на мороз, а он уже начал ощущать его укусы. Он не мог понять, как она может ходить по снегу голыми ногами! И странно то, что она сказала о том, что они никогда не вернутся на эту планету, что она видит ее в последний раз. Но они же вернутся - вернутся за клешами, за людьми, чтобы перевезти их к своим. Планета сгорит в ужасном космическом пожаре. Планета жуткая, но было в ней что-то, чего он не мог понять - какая-то новая тайна вселенной. То, что случилось здесь, не было вызвано дьявольскими устремлениями Воинов или манипуляциями Эвинга - нет, сама планета как-то воздействовала на умы, вытесняя из них все величественное, и оставляя только низменные инстинкты.

Хан прошел через коридор и подошел к рубке управления. Как только он открыл дверь, он услышал вскрик Устеин. Он остановился и, оставив дверь приоткрытой, устремился назад.

- В чем дело?

- Хан! Снег! Что-то неладно. Я чувствовала это. Ты и я. Мы пришли и ушли. Четыре следа на снегу - твои сапоги и мои босые. Четыре! Но здесь пять! Лизендир вышла из корабля? Нет! Кто-то вошел в него.

Хан сразу узнал этот голос еще до того, как слова дошли до его сознания. Это не был голос Лизендир. Это не был голос лера. Это не был голос человека.

Из громкоговорителя послышался приказ:

- Я держу под прицелом твою бывшую любовницу. Прикажи клеш подниматься сюда и входи сам. Оружие оставьте у двери. И побыстрее, у нас мало времени, а дел еще очень много.

Хан повернулся к Устеин:

- Входи.

Он старался придумать план действий, но ничего утешительного не приходило на ум. Во всяком случае, лучше войти на корабль, а не остаться замерзать здесь. Все-таки у них может появиться шанс. Правда, сейчас он не видел ни одного шанса на спасение.

Глава 8

Устеин вошла в рубку управления возбужденная и испуганная, она говорила:

- Хан, там чьи-то чужие следы на снегу. Это не наши... О!

Она замолчала и спокойно вошла в рубку. Затем закрыла за собой дверь, встала рядом с Ханом и сбросила с себя одеяло.

- Это лучевой пистолет, - сказал Эвинг. - Он очень хорош на небольшом расстоянии, как здесь. Я поставил его на максимальный радиус поражения. Конечно, он не убьет с первого выстрела, но ожоги будут очень сильными, и смерть наступит позже. Я знаю, что эта девушка натренирована для войны, и, чтобы нейтрализовать ее, я буду держать под прицелом вас двоих.