Павел Комарницкий - Последний корабль в Бессмертные Земли

А что потом?

Огненный демон перестал быть тайной, ведомой лишь хранителям древних знаний, полученных от богов. А ведь этот рецепт — самый простой, и огненный порошок получается довольно слабый. Есть рецепты более сложные, производящие на свет гораздо более мощные зелья. Первый шаг сделан, остальные дадутся легче. Путь в бездну…

Валхал закрыл глаза, и перед внутренним взором встало видение — огненные взрывы обрушивают дома, куски раскромсанных трупов валяются среди горящих руин… Что ж, всё одно к одному. Человеку недалёкому видимо лишь очевидное, и всё происходящее они в простоте своей считают набором случайностей. Люди умные могут попробовать угадать сокрытое по деталям мозаики. Но видеть всю картину мироздания не дано даже наимудрейшим из людей. И потому будущее кажется тёмным.

Рога над Гиамурой, огненный порошок и происки Сидоммы — всё это части одного процесса. Исполняющегося пророчества.

Жрец усмехнулся вновь. Возможно, и хорошо, что некоторые из древних знаний ныне кажутся бессмысленными заклинаниями, бормотанием умалишённых.

«…Добывают его из мертвящего камня, вредоносного всему живому, и видом оно схоже с серебром, весом же с золотом. Серебряное золото следует разделить на спокойное и неистовое. Неистовое терпит себя самого до определённого предела, после чего восстаёт, и гнев его столь ужасен, что не сравнится с ним ни ярость лесного пожара, ни сила подземной стихии. Два полушария, оба близких к пределу терпения неистового металла, соединённые быстро, гневом своим способны убить и великий город, и великое войско…»

Теперь уже никто не знает, что означают на деле «мертвящий камень», тем более «серебряное золото» и уж тем более «неистовое». И слава богам. И вообще, для того, чтобы разрушить город, вполне достаточно серого зернистого порошка, незачем приплетать к этому ещё и таинственное «серебряное золото».

Валхал открыл глаза. Хватит нежиться. Пора во дворец. Завтра предстоит решающее испытание — первое орудие поставлено на лафет, и Могущественнейший, конечно, изволит присутствовать.

У ворот Храма Верховного жреца ждали девять могучих воинов в жёлтых одеждах, под которыми явно и недвусмысленно угадывалась броня. При виде Валхала они приветственно стукнули древками алебард о каменные плиты, которыми был вымощен внутренний дворик.

— Во дворец? — почтительно спросил старший охранник.

— Да. Пройдёмся пешком, старым ногам полезно, — чуть улыбнулся жрец.

Солнце уже успело удалить остатки утренней свежести, и улицами Гиамуры овладели обычные запахи — дым очагов, жареная рыба, ослиная моча и помёт, человеческий пот… Впрочем, здесь, возле Храма, это было не так заметно.

Процессия двинулась в путь — впереди трое стражей, расчищавшие дорогу, ещё трое позади и двое по бокам прикрывали Верховного жреца от касаний черни и возможных посягательств. Валхал глянул на небо — опять ни облачка…

Короткая чёрная стрела со страшной силой ударила в горло, хрустнули шейные позвонки, и он ещё успел удивиться — надо же, вот как бывает, только что было тело, и уже нет его… не чувствуется…

— …Что ты сказал?! Повтори!!

Полузадушенный гонец только вращал глазами и трясся.

— Почему я узнаю об этом только сейчас?!

— Мой господин… они выслали вперёд банды головорезов… боевые скороходы…

— Пшёл прочь!

Вестник, принесший неудачную новость, не заставил себя упрашивать — пал ниц и задом выполз из зала. Самур наблюдал за этим процессом, оскалившись. Да, все они здорово обучены ползать задом наперёд, а как до дела…

Итак, всё пропало. В четырёх днях пути армия Сидоммы, в городе разор, недобитки повсюду… И «трубы», похоже, не миф. Если Хранитель Мудрости Архона не соврал, конечно… а смысл ему врать? Перед смертью обычно не лгут…

Узурпатор нервно заходил из угла в угол, ломая пальцы. Значит, так… Золото нужно вывезти за город и спрятать в укромном месте. Сегодня не выйдет, пожалуй, но завтра — обязательно. Присмотреть место первым делом, тихо и незаметно… А может, и самому?.. Золото везде золото, и в Гиамуре, и в той же Сидомме…

Самур усмехнулся. Старый хрыч прав. Золото любит сильных. По-настоящему распорядиться таким количеством золота под силу только Владыке. А так… Всю жизнь изображать из себя скромного купца… Путь наверх при дворах хоть Повелителя Гиамуры, хоть Владыки Сидоммы ему заказан — узнают, оглянуться не успеешь, как повиснешь на дыбе. Да, и первым вопросом будет — где золото?

Узурпатор прекратил ломать пальцы, встал возле окна. Ладно… Завтра воззвать к народу: «Отечество в опасности!» Пусть готовятся к обороне. А ночью вывезти золото и закопать. Людей, причастных к тайне, придётся отравить, что делать… Стоять до последнего — вдруг удастся отбиться? А нет, так нет… Подземный лаз к его услугам. В конце концов, купцы в Гиамуре живут не так уж плохо.

— …Они не могли быть вместе, потому что отец был служителем Храма, а мама невестой на выданье из знатной семьи. И меня могло не быть, поскольку средств, вызывающих выкидыш, известно не так уж мало…

Молодой человек и женщина, с седыми волосами, одетая в простую домотканую юбку, сидели у огня. Дрова в очаге, уже сильно обуглившиеся, выбрасывали короткие язычки пламени, как будто на рдеющих головнях скакали и резвились огненные саламандры, упоминаемые на древних скрижалях. Молодой жрец смотрел на извивающиеся язычки. Время исказило смысл, или более поздние переписчики по каким-то своим причинам… Вот и сложился образ маленьких игривых зверьков, состоящих из огня. И только самые старые каменные плиты отражают их истинную суть. Боевой плазмоид — оружие настолько страшное и непредсказуемое, что вызывать их к жизни не рискуют, верно, даже остроухие, сохранившие это искусство от начала времён. Шаровая молния, отдалённый дикий предок тех саламандр, всё равно что глупый царапучий котёнок по сравнению с тигром-людоедом, специально натасканным на охоту за двуногими — таких зверей держат владыки в далёкой стране Хаара-Па…

Киллиан сам не понял, как очутился здесь, в комнате, которую занимала его покупка. «Собачья наложница», женщина тридцати двух лет от роду, лишённая человеческого достоинства волей господ. Наверное, так тянет человека к домашней собаке, единственному существу, которому можно излить жуткую тоску, когда кругом одни враги.

— Прости мой вопрос, господин… — Апи смотрела снизу. — Но разве твоя мать не хотела тебя?

Киллиан усмехнулся.

— Тебе, должно быть, неизвестно, что девушек из знатных семей осматривают ежемесячно, и куда тщательнее, чем наложниц в гареме какого-нибудь владыки. Утрата невинности — полбеды, эта проблема решается… Есть среди жрецов-целителей Храма такие умельцы, что восстановят порушенную невинность за дюжину золотых колец, и ещё дюжина заткнёт им рот до могилы. Но вот сторонняя беременность… Её пресекают сразу, как заметят.