Эндрю Свонн - Акция возмездия

Айвор вскочил с кресла, начал нервно мерить шагами холл, приглаживая огромными ладонями свои белоснежные волосы.

— Тебе ведь прекрасно известно, как я все это ненавижу. Из-за тебя голова моя поседела, а теперь ты хочешь, чтобы я к тому же и облысел?

— Ты поседел за десять лет до моего рождения. Айвор остановился и вздохнул.

— Ты хотя бы отдаешь себе отчет, во что ты впуталась?

— Конечно, — спокойно сказала Тетсами. — Я и тебя хочу в это впутать.

Айвор беспомощно развел руками.

— Да уж, наверно на роду у меня написано — не видать мне покоя, как своих ушей. — Он улыбнулся. — Ладно, по крайней мере будешь у меня на виду. Буду следить, чтобы ты не лезла на рожон.

— А я буду контролировать…

Дверь приемного покоя распахнулась, и в холл вошел санитар в голубом медицинском комбинезоне. Лицо его было скрыто пластиковой маской, а голос звучал из крошечного динамика, укрепленного возле рта.

— Вы ожидаете сведений о пациентке Д5/789/3467?

Тетсами кивнула.

— Вы можете повидать пациентку. Повреждения оказались не столь значительными, как первоначально предполагалось. Плату за оказание медицинских услуг извольте переслать на счет «Штеммер Фасилити». Следуйте за мной.

Тетсами встала и потянула Айвора за локоть.

— Пошли.

Медик повел их по отделанному деревянными панелями коридору, пол которого устилала мягкая ковровая дорожка.

— Пациент Д5/789… что, у подружки твоей нет имени? — шепотом спросил Айвор.

— Для персонала госпиталя нет.

Они вошли в больничную палату, больше похожую на номер весьма дорогого отеля.

Шейн сидела на краю кровати. Выглядела она превосходно. Ее нарядили в халат, напоминающий кимоно и не имеющий ничего общего с дешевыми бумажными пижамами, которые выдавали пациентам в задрипанных больничках Ист-Сайда. Единственным видимым напоминанием о том, через что пришлось пройти Шейн, был темно-фиолетовый синяк на правой стороне лица. Кэти взглянула на Тетсами и смущенно улыбнулась.

— Ну и апартаменты вы мне предоставили. Просто дворец по сравнению с корабельным лазаретом.

— Как самочувствие? — поинтересовалась Тетсами.

— Вполне сносно.

— Настолько, что можно уйти отсюда?

Шейн кивнула.

— Врачи говорят, что у меня ничего страшного. Они даже не стали потрошить меня. Хотя… — Она посмотрела в сторону Айвора. — Может, я слишком сильно ушибла голову, но сдается мне, что это не Занзибар.

— Ах, да. Знакомьтесь — Кэти Шейн, Айвор Йоргенсон.

Айвор протянул руку и одарил Шейн лучезарной улыбкой.

— Рад.

Шейн взяла его руку и осторожно сжала ее.

— А вы кто, невинный свидетель или один из психов Доминика?

Айвор мотнул головой.

— Ни то, ни другое, — ответствовал он, не переставая улыбаться.

Тетсами встала.

— Ну, одевайся, и пойдем отсюда…

— Легко сказать, одевайся. Костюмчик-то мой врачи искромсали.

Тетсами оглядела ее с ног до головы.

— Неувязочка. Тьфу, черт… — Она покачала головой. — Мне нечего тебе предложить. Я захватила только твой скафандр да кое-что из оружия.

Шейн пожала плечами.

— Не идти же мне почти голышом.

— Ну зачем же. — Айвор снял свою куртку из искусственной кожи и протянул ее Шейн. — Примерьте-ка.

Та накинула куртку на плечи. Ростом она была ненамного выше Тетсами, и, несмотря на атлетическое телосложение, куртка Айвора смотрелась на ней как пальто.

— Благодарю… — Шейн сунула ноги в больничные тапочки и встала.

— Пойдемте.

Тетсами пошла первой, прислушиваясь к разговору следовавших за ней Шейн и Айвора.

— Тетсами рассказала мне о случившемся. Я вам сочувствую.

— Не стоит вам…

— Я знаю, на что это похоже, когда близкие тебе люди предают тебя.

— Я сама предала их.

— Это мне тоже знакомо.

У выхода Тетсами спросила:

— Айвор, как ты добрался сюда?

Он указал рукой в окно, на стоянку граундкаров и аэрокэбов.

— Своим транспортом.

— Прекрасно, будет куда перегрузить наши пожитки из грузовика, который я позаимствовала на стройке. Я вывела из строя рацию, но в конце концов его засекут.

— Позаимствовала? — спросила Шейн.

— Украла, — объяснила Тетсами. — Когда ты была без сознания.

Все трое направились к стоянке.

Глава 23

Магнус шел по древней пещере, расположенной на глубине более двух сотен метров под общиной, и мысли его были столь же мрачны, как и стекловидные черные стены. Единственными признаками присутствия здесь людей были светильники, оставшиеся после строительных бригад, да доносящееся непонятно откуда жужжание перегревшегося генератора системы кондиционирования.

Невзирая на температуру заснеженной долины, под которой скрывалась община, в подземных катакомбах всегда поддерживалась постоянная температура — десять градусов по Цельсию.

Дыхание Доминика вырывалось из его рта белым туманом, отбрасывая светящиеся ореолы на прямоугольные светильники.

«Хорошо бы идти вот так целую вечность, — подумалось ему. — Затеряться бы в сердце единственной горной гряды Бакунина, хребте единственного бакунинского континента». При желании он мог бы сделать это. Углубись он в один из коридоров в том месте, где кончалось освещение, никто и никогда не разыскал бы его. Пещеры предположительно тянулись по всей длине материка, от ледника к леднику.

Доминика неприятно удивило это смутное желание. Душевный порыв обнажил ту грань его сущности, которая совсем ему не нравилась. Неужели он настолько привык к постоянному бегству от чего-либо или от кого-либо? Но от себя-то ведь не убежишь…

Стены разошлись в стороны, когда Магнус вступил в громадную пещеру, и вскоре потерялись в темноте. Единственным источником света осталась лампа над входом.

Доминик брел по катакомбам почти час, и вот наконец достиг того участка, где многие годы не ступала нога человека, с тех самых пор, когда была основана Община Дидро.

Он владел комплексом немногим менее года и еще многое предстояло сделать, чтобы довести его до нужного состояния.

Подойдя к ближайшей стене, Доминик провел ладонью по ее обсидиановой поверхности. Пальцы его наткнулись на вырезанные лазерной горелкой инициалы строителей. Этому узору — оставленному здесь, внизу, где погода никогда не менялась, их тектонически мертвой планете — суждено было, вероятно, пережить на миллионы лет все остальные следы человеческого присутствия на Бакунине.

Доминик вспомнил о долбрианцах, которые, как считалось, и несли ответственность за существование самой планеты, получившей от людей название Бакунин. Он вдруг подумал, что все таинственные долбрианские скульптуры, холмы и каналы есть ничто иное, как космические граффити, подобные этому вот списку инициалов.