Андрей Николаев - Клуб любителей фантастики, 2005

— Он получит крайне извращенную информацию. Крайне.

— Защита может приступить к допросу.

— Господин Цу Яки, являетесь ли вы экспертом также в области изобразительного искусства?

— Протестую. Вопрос не имеет отношения к рассматриваемому делу.

— Поясните свой вопрос, господин защитник.

— Я хочу показать высокому суду, что интерес подзащитного мог быть не связан с прочтением книги противоестественным образом.

— Гм, — судья заинтересован. — Протест отклонен. Отвечайте.

— Да, являюсь.

— Скажите, какие виды информации получает пользователь живописной картины? Графической картины?

— Визуальную.

— И только?

— Да.

— А если принудительно совместить визуальную информацию с другим типом информации, например, со вкусовой или звуковой, не исказит ли это понимание картины?

— Я предполагаю… естественно, исказит.

— У защиты нет больше вопросов к свидетелю.

— Подсудимый Ринат Хлопов. Признаете ли вы себя виновным во временной краже и извращенном использовании представленных суду книг серии «ультра»?

Подсудимый краснеет, мнет пальцы, мямлит что-то невнятное. При замедленном повторе можно разобрать слово «посмотреть».

— Высокий суд, господа присяжные, вы видите, что подсудимый не только не отрицает своей вины, но и признается в особо извращенных способах употребления книг.

— Слово предоставляется защите.

— Вызывается свидетель защиты госпожа Фильдепукс.

— Госпожа Фильдепукс, назовите суду род ваших занятий.

Свидетельница говорит глубоким, чуть с хрипотцой голосом и то и дело многозначительно закатывает глаза.

— Я профессор эзотерико-литературных наук в области символизма.

— Госпожа Фильдепукс, скажите, являются ли символы, которыми записывается информация типа «текст» в представленных суду книгах, древними и имеющими скрытый смысл, связанный с их внешним видом.

— Несомненно, несомненно.

— И созерцание подобных знаков может приоткрыть завесу над их эзотерическим смыслом?

— О да, и это один из путей к просветлению и достижению нирваны.

— А для сочувствующего, не достигшего просветления, эти знаки могут оказаться источником эстетического удовольствия?

— Это высшее наслаждение — созерцать древние смысловые символы.

Следующий свидетель выглядывает из-за занавески капельного душа.

— Господин Лянь Цзынь, вы являетесь сотрудником полинезийского отделения Института каллиграфии?

— Да.

— Скажите, можно ли получать удовольствие от начертания символов, использующихся в тексте?

— Совершенно верно. Факультет воспроизведения готовит специалистов подобного плана.

— А можно ли получить удовольствие от рассматривания подобных символов?

— Да, этим занимаются выпускники факультета созерцания.

— При этом символы должны быть начертаны мастером? Или они могут быть воспроизведены автоматически, как при печати или отображении на видеоэкране?

— Не имеет значения.

— Могут ли в качестве таких символов рассматриваться знаки, составляющие информацию типа «текст»?

— Вполне.

Адвокат встает. Похоже, он находится на киберстадионе, потому что за его спиной утрированно-квадратный робот методично забрасывает в кольцо баскетбольный мяч.

— Высокий суд, достопочтенные присяжные. Вы сами убедились, сколь несерьезны и надуманны свидетельства виновности моего подзащитного. Вы сами видели возвращенные им книги и могли убедиться, что ни одной из них не причинен вред. Моего подзащитного пытались представить нарушителем закона, в то время как он — утонченный эстет, получающий истинное удовольствие от созерцания знаков, составляющих информацию, которую много веков назад назвали текстом. Он наслаждался видом и смыслом каждого из значков, именуемых буквами, и их последовательностей, возводящих литературу в ранг изобразительного искусства.

Нарастающий шум почти перекрывает его голос. Судья просит убавить громкость внешних звуковых эффектов.

— Таким образом, ваша честь, господа присяжные, Ринату Хлопову можно вменить в вину только и исключительно интерес к истории и искусству, но за это, насколько мне известно, уголовная ответственность не предусмотрена.

Судья поправляет парик. Зрители с удовольствием убеждаются, что тот ему явно мал.

— Господа присяжные, ваш долг — оценить представленные обвинением и защитой доказательства и вынести справедливый и беспристрастный приговор. Присяжные могут удалиться для совещания.

Рекламная пауза.

— Господа присяжные, вы вынесли свой приговор?

— Да.

— Одну минуту. Уважаемые зрители, пожалуйста, используйте аэрозоль №DCW-134 для правильного восприятия последующей информации. Итак, господа присяжные, посмотрите на обвиняемого и скажите: виновен он или невиновен.

— Невиновен, ваша честь.

Виртуал взрывается криками, топотом, свистом. Бывший подсудимый издает восторженный вопль и подпрыгивает на месте. Адвокат с плохо скрытым торжеством во взгляде раскланивается с морально раздавленным прокурором. В общем нестройном гуле слышен звучный голос директора «Эллипса» Джакомо Дефиницци:

— Этот прецедент — настоящий удар по авторскому праву… Если каждый пользователь сможет перечитывать текст без дополнительной оплаты… Мы должны пойти на радикальные меры, и я с полной ответственностью заявляю, что с сегодняшнего дня книжный гипермаркет «Эллипс» отказывается от распространения книг, содержащих текст!

Сергей Криворотов

ВЕРНИТЕ КНИГУ

Это был один из первых по-настоящему весенних дней, когда кажется, что щедрое солнце вместе с нарастающим теплом начинает вливать 8 каждую клетку вашего тела энергию жизни. Я успел окончить массу дел с утра. Пришлось набегаться, проехаться в метро, в автобусе, но утро удалось. Часам к двенадцати я, наконец, избавился от суеты показался у небольшого сквера, только тут ощутив усталость. Молодая трава брызнула по газонам свежей зеленью, чернела взрытая земля на клумбах, я приземлился на одной из недавно окрашенных скамеек, высохшая краска которых уже не представляла угрозы даже для моего светлого плаща. Соседние лавочки занимали студенты и пенсионеры, на чистом асфальте детские мелки чертили первые квадраты классиков. Я посмотрел в синеву над головой и ощутил, как легко здесь дышится: выхлопные газы автомобилей не доходили до середины сквера, оседая на густо зазеленевших ветвях окраинных деревьев.