Алексей Корепанов - Ворота из слоновой кости

Сулимов утверждал, что Сергей здесь не появится, но он появился. Что, руководитель седьмого отдела вновь брал пример с дьявола – отца лжи? Или – в очередной раз нафантазировал? С какой целью?

Прежде чем ночной лыжник преодолел расстояние от вершины пригорка до ровного поля, Кононов подобрал убедительный, вроде бы, ответ на этот вопрос.

Ответ был таков: его, Кононова, переместили сюда, в новогоднюю ночь на первое января две тысячи восьмого, для того, чтобы он ликвидировал Сергея. Здесь, в зимнем лесу. Придушил нетрезвого компьютерщика, отметившего Новый год в веселой компании, – и концы в воду... Вернее, в снег. И марсиане останутся с носом... Возможно, шла новая игра. И, возможно, вовсе не виртуалка это была, а самая что ни на есть реальная реальность.

«Зачем же так мрачно? – спросил себя Кононов, наблюдая за медленно приближающимся к нему лыжником. – Душить шарфом, закалывать лыжной палкой... С киношным хрустом сворачивать шею... Есть ведь и другие способы помешать Сереге добраться до шара. Не такие кровожадные...»

Не убивать, а не пустить. Такая постановка вопроса Кононова устраивала – внутрь марсианской машины он был намерен проникнуть сам, без Сергея. Может быть, на том все и устаканится, и навсегда уберутся эти жукоглазые восвояси, в свои красные пустыни с пирамидами и Великим Сфинксом Сидонии.

Манера передвижения у лыжника была весьма своеобразной – его хорошо покачивало, будто не поле раскинулось вокруг, а штормящее море, и еще он то и дело словно бы спотыкался и поспешно выбрасывал вперед лыжные палки, а потом наваливался на них, подтягивая так и норовящие остаться позади ноги. Короткая куртка лыжника была распахнута, зимняя шапка сбилась на затылок, и он был настолько поглощен процессом перемещения по лыжне – а точнее, процессом сохранения равновесия, – что, кажется, и не замечал Кононова. А может быть принимал его за одинокое дерево или обломок какого-нибудь столба. Или за репер...

Последнее, весьма двусмысленное предположение показалось Кононову столь забавным, что он невольно усмехнулся.

Когда расстояние между ними сократилось метров до пятнадцати-двадцати – Кононов отчетливо слышал шорох лыж по снегу и натруженное дыхание, – лыжник, наконец-то, сообразил, что не столб возвышается в поле, и не дерево. Проехав еще метров пять, ночной путешественник остановился и приветственно вскинул палку:

– С Новым годом, земляк! До березовой рощи еще далеко пилить?

В голосе его слышались специфические нотки, появляющиеся у людей, принявших некоторую дозу спиртного. Луна светила ему в лицо, и Кононов окончательно убедился в том, что перед ним действительно Сергей. Пьяненький, но не до неприличия и отрубона, Сергей Мерцалов.

Подавив в себе желание назвать брата по имени (тот, конечно же, ни малейшего понятия не имел о каком-то Андрее Кононове) и сделав несколько шагов к лыжне, Кононов состроил строгую мину и внушительным официальным голосом произнес:

– Капитан Кононов, служба безопасности. В березовую рощу сейчас нельзя, гражданин. Вообще сейчас прогулки здесь нежелательны. Спецоперация, – это слово он отчеканил с особенным нажимом. – Так что вам лучше бы вернуться на турбазу, гражданин. Вы ведь с турбазы, отдыхающий?

– Ну, нормально... – все с той же специфической плавающей интонацией протянул Сергей и уперся руками в составленные вместе лыжные палки. – Служба безопасности! Операция «С Новым годом», да? Не проехать, не пройти. Небось, там, в роще, свой сабантуй устроили.

Междус-собойчик... А, капитан?

– Повторяю: спецоперация, – сухо ответил Кононов. – Присутствие посторонних нежелательно. Впрочем, могу вызвать наряд и доставим вас куда надо для выяснения личности.

– Да ладно тебе, капитан, – в голосе Сергея сквозила нетрезвая обида. – Ловите своих украинских шпионов, а я поползу коньяк допивать. Между прочим, я вас с Новым годом поздравил, а вот вы меня – нет.

– Поздравляю, – сказал Кононов. – Счастья, здоровья и благополучия вам и всем вашим близким, сослуживцам и знакомым. На все времена.

– Ох, спасибо, капитан! – с чувством воскликнул Сергей, вскидываясь от своих палок. – Может, со мной, к нам? Тут недалеко. Куда они денутся, эти агенты спецлс... спелс... тьфу! спецслужб Новой Гвинеи! А у нас там весело, ой-ей-ей!..

– Спасибо, я свое наверстаю.

– Ну, удачи, капитан! – Сергей поправил шапку, покачнулся и, выставив палец, фальшиво пропел: – Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет...

– Да-да, – покивал Кононов. – Служба дни и ночи. И в будни, и в праздники.

Он еще некоторое время постоял, глядя вслед неуверенно удаляющемуся к пригорку Сергею – тот то и дело останавливался, оборачивался и махая рукой, и Кононову приходилось махать в ответ, – а потом сунул руки в карманы куртки и медленно направился к дороге.

– Довольны? – на ходу спросил он, адресуясь то ли к Луне, то ли к звездной ораве, но ответа не получил.

«Давайте, играйте, – с ожесточением думал он, затаптывая тянущиеся ему навстречу собственные следы. – Фантазируйте... И я иллюзия, и вы иллюзия, и даже та сивая кобыла, в чьем бреду я сейчас нахожусь, – тоже иллюзия. Да здравствует майя! Мир, понимаешь, труд, майя!..»

...Шар он увидел за первым же поворотом дороги. Огромный снежный ком возвышался среди подлеска, слабо отражая лунное сияние, и в верхней его части, как и рассказывал виртуальный Сергей Мерцалов, медленно мигали огни – красный, синий и зеленый. Их отблески танцевали на снегу, придавая всей картине подлинную новогоднюю праздничность. Было бы совсем здорово, если бы из шара на самом деле появился добрый дедушка Мороз с симпатичной внучкой Снегурочкой... А не уэллсовские страшилища...

Кононов, невольно задерживая дыхание, подошел к самой обочине – теперь его отделяли от шара четыре-пять метров, не больше. Никаких странных ощущений он не испытывал, и не дурманили его голову необычные видения, о которых рассказывал виртуальный Сергей. Необычным был сам этот пришелец из неведомо каких пространств и времен. Ночь... Тишина... И неведомый шар.

Сойдя с дороги и проваливаясь в переливающийся красным, синим и зеленым снег, Кононов вплотную подошел к шару. Снял перчатку и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к выпуклому боку, готовый сразу же отдернуть руку – словно перед ним был включенный в сеть утюг. Поверхность шара оказалась холодной, гладкой и твердой – это действительно было вполне материальное образование, а не какая-нибудь проекция.

«Если можно говорить о материальных образованиях в мире иллюзий», – подумал он, а вслух негромко сказал:

– Ну что, ребята, принимайте гостей. Пообщаемся.

То ли от этих слов, то ли почему-то еще обращенный к Кононову бок шара подернулся какой-то дымкой, и Кононову показалось, что там, в глубине, словно бы мигнул огромный глаз. И тут же, в такт, «мигнуло» сознание Кононова.