Мюррей Лейнстер - Колониальная служба

— Заниматься поисками абстрактной справедливости — не моя работа. Мне необходимо принять решение в объективно сложившейся ситуации. Бордман, вы уже работали на планетах-болотах. Что может быть сделано, чтобы остановить сползание почвы в океан до того, как вся почва острова уйдет под воду?

— Есть кое-какие соображения, — признался Бордман. — Дайте мне время, и я подумаю еще. Но действительно сильный шторм с высоким приливом и сильный дождь могут смыть с лица земли всю гражданскую колонию. Коэффициент скольжения выглядит достаточно пессимистично, если не безнадежно.

Глава Сектора недовольно выпятил губы.

— Я уже успел в общих чертах ввести вас в курс дела, Вернер. Сколько времени у нас есть, как вы считаете?

— Нисколько. Единственное, что возможно сделать, — это переправить как можно больше людей на твердую почву в полярную зону! Суда будут переполнены — но ситуация требует того! Может быть, сотне — другой удастся спастись!

Бордман почесал подбородок.

— Я все думаю, в чем на самом деле заключается проблема. Дело ведь не только в соскальзывании поверхностного слоя! Ведь если бы это было так, — и лейтенант Барнс согласен со мной, — то вы позволили бы гражданскому населению перебраться в Штаб-Квартиру и переждать до лучших времен.

Сэндрингхем бросил взгляд на юного офицера.

— Я уверен, что у вас есть веская причина не делать этого, сэр, — Барнс выглядел крайне смущенным.

— У меня есть на то множество причин, — сказал Глава Сектора сухо. — Но одна из них самая главная. До тех пор, пока мы отказываемся пустить людей на свою территорию, они чувствуют себя в относительной безопасности. Они не могут представить, что мы позволим им утонуть. Но если мы пригласим их сюда, то начнется паника, вызванная стремлением добраться сюда первыми. И именно здесь тогда следует ожидать самой сильной подвижки! — Он замолчал, переводя взгляд с одного Старшего Офицера на другого, затем продолжил:

— Когда я послал за вами, то предполагал, что вы, Бордман, справитесь со сползанием почвы. А вы, Вернер, выступили бы в прессе и достаточно напугали гражданское население. Но сейчас все не так просто!

Он сделал глубокий вдох.

— Два дня назад было случайно обнаружено, что образовалась утечка в отсеках хранения топлива. Датчики вовремя не сработали, и баки с топливом постепенно протекали. Впитавшись во влажную почву, топливо не просто катализировалось до взрывного состояния, оно начало процесс коррозии и проело дыры в других топливных баках… Теперь вы полностью ознакомились с нашей проблемой.

Бордман почувствовал себя в полном нокауте. Вернер всплеснул руками — и тут же испуганно замер, как будто его движение могло привести к катастрофе.

— Почему вы сразу не сказали мне об этом, сэр? — хмуро произнес Бордман.

— Сразу — это когда? — огрызнулся Сэндрингхем. — У меня просто не было времени, чтобы полностью обрисовать вам ситуацию. Должен же я был, как радушный хозяин, сначала предложить вам сесть и выпить, прежде чем поделиться подобными новостями?

На Вернера было страшно смотреть.

— Если бы я мог найти этого типа, ответственного за утечку! — сдавленным голосом произнес он. — Он ведь просто уничтожил нас всех! Но — ради всего святого, Сэндрингхем! — почему вы уже не начали общую эвакуацию населения на твердую почву в Арктике?

Глава Сектора отвернулся от него к Бордману.

— Вот почему я не позволил им перебраться сюда. Вытекшее топливо нагрелось, коррозия ускорилась, и теперь топливо уходит в землю, смешивается с водой. Мы сразу же удалили весь персонал из опасной зоны.

Бордман почувствовал, как мурашки побежали по его спине.

— Представляю, — пробормотал он, — как люди выходили оттуда на цыпочках, сдерживая дыхание и стараясь ни обо что не споткнуться. Я бы, например, так и поступил! Любая мелочь может сейчас вызвать необратимые последствия. Теперь я понимаю, почему вы запретили сажать шлюпку на собственном ходу!

Холодный пот прошиб его, когда он полностью осознал, что происходит на этой планете.

Когда корабельное топливо замораживается, оно становится почти таким же безопасным, как и любое другое вещество, и продолжает оставаться безопасным до тех пор, пока содержится в охлажденном виде. Но стоит топливу нагреться или подвергнуться действию катализатора, как оно превращается в совершенно другое вещество, и при разрыве его химических связей высвобождаются колоссальные запасы энергии. Именно этому превращению и препятствует замораживание, на молекулярном уровне изменяя строение вещества.

Но как только топливо становится теплым, даже впитавшись в землю, любой пустяк: прикосновение пера, тихий вскрик может вызвать его детонацию.

— Сильный дождь, — задумчиво произнес Сэндрингхем, — такой, который обычно идет в конце лета, без сомнения, может взорвать несколько сотен тонн вытекшего корабельного топлива. И сразу сдетонирует все остальное хранящееся на планете топливо. Такой взрыв был бы эквивалентен мегатонной ядерной бомбе. — Он замолчал и добавил с грустной иронией. — Замечательная ситуация, не так ли? Если бы гражданские лица не проводили ирригацию, то мы могли бы эвакуировать Штаб-Квартиру и позволили бы участку взорваться, несмотря ни на что. Если бы не протекло топливо, мы могли бы впустить к себе гражданских лиц, пока почва на острове не решит, что она собирается делать. В любом случае, это была бы достаточно сложная ситуация, но сочетание всех этих факторов одновременно…

Вернер взвизгнул:

— Эвакуация в район Арктики — единственное решение! Какое-то количество людей все же может быть спасено! Довольно большое количество! Я возьму судно и снаряжение и сейчас же отправлюсь туда, чтобы подготовить там все для беженцев…

Он осекся под косыми взглядами, наступила мертвая тишина. Пес, разлегшийся у ног Бордмана, шумно зевнул. Бордман нагнулся и бессознательно почесал его голову между ушами.

Барнс покусывал губы.

— Прошу прощения, сэр, — вдруг осторожно сказал он. — А каков прогноз погоды?

— Пока обещают хорошую погоду, — дружелюбно сообщил Сэндрингхем. — Вот почему я позволил вам спуститься вниз. Три головы лучше одной.

— «Ум хорошо, а два лучше, — сказал Ум, заходя за Разумом», — вспомнил Бордман одну из любимых шуточек своего шурина Кена. Да, в подобных дьявольских переделках ему давно уже не приходилось бывать. Он продолжал почесывать голову дога, пока Вернер ожесточенно ерзал на стуле, а Барнс переводил взгляд с одного на другого. Юноша наконец прервал затянувшееся молчание.