Василий Криптонов - Ты можешь идти один

— Предки будут в диком экстазе, но я с ними разберусь, — заявила она, когда я вернулся с пивом.

— Я достану денег…

— Димочка, закрой ротик, а то я тебе глазки выколупаю, — ласково сказала Эля. — Нашел, понимаешь ли, квартиру посуточно! Должен будешь, отработаешь.

Маша поначалу смущалась, но не устояла под энергетическим напором Элеоноры. Пяти минут не прошло, как они уже болтали, будто закадычные подруги. Я бы радовался этому, если б не являлся предметом их разговора.

— И что ты в нем нашла? — разорялась Эля. — Не, ну глянь — ни кожи, ни рожи…

— А по-моему, он довольно симпатичный, — улыбнулась Маша.

— Ну, знаешь… Мне вот крокодилы симпатичными кажутся. Но я с ними взасос не целуюсь!

— Откуда ты…

Элеонора рассмеялась:

— Догадалась! Сердце любящее подсказало. Ну и как? Я хорошо его натренировала?

— Может, хватит уже, а? — возмутился я.

— Ладно! — махнула рукой Элеонора. — Так, во что вы вляпались? Меня посадят? Если посадят, я расстроюсь, имейте в виду!

— Никто тебя не посадит, — улыбнулся я. — Просто Маше нужно некоторое время не показываться на людях. Не разрешай ей выходить. Справишься?

— Я не тупая!

— Знаю.

— Знахарь нашелся! Сказала, все будет ок, значит, все будет ок! Еще вопросы? Нет вопросов. Вот и пей свое пиво вонючее, наслаждайся богатым вкусом!

Вкус у пива был, кстати, так себе. Маша к своей бутылке почти не притронулась, а Элеонора пила, как ни в чем не бывало.

— Давай, подруга, для храбрости! — наседала на Машу Эля. — Мамка сейчас истерику устроит, надо выпить!

— Мне как-то нехорошо, — улыбнулась ей Маша. — Не хочу пива.

— Ну, ладно, смотри. Короче, маман будет бушевать — ты внимания не обращай. Папа вечером придет — все разрулит, он у меня адекватный. А через пару дней матушка станет доброй и улыбающейся.

— Спасибо тебе!

— Ой, да ладно! Неужто я нашему милому Димочке в чем-то откажу!

Когда Эля уволокла Машу домой, я еще немного посидел за столом. Надо было думать о дальнейших своих действиях, но покоя не давало одно: расскажет ли Эля своей новой подруге о нашем поцелуе? В конце концов, я просто махнул рукой. Расскажет, так расскажет. Плевать. Теперь нужно отыскать Брика.

Интерлюдия 3

Я остановил свой «Форд» во дворе, который совсем не изменился за пятнадцать лет. Все те же погнутые качели и сломанная карусель на детской площадке. Все тот же обшарпанный кирпичный дом. Разве что решеток на окнах стало больше, да еще появились электронные замки.

«Есть ли у нее домофон?» — думал я, набирая номер квартиры. Если есть, то что я ей скажу? Послышался протяжный писк, и дверь открылась. Она даже не спросила, кто пришел.

Я поднялся на третий этаж и остановился возле приоткрытой железной двери. Для приличия я постучал, потом вошел. Катя стояла в прихожей, кутаясь в халат. Сначала мне показалось, будто и она тоже ничуть не изменилась, но стоило ей включить свет, как иллюзия развеялась.

Катя постарела. В уголках глаз, на лбу залегли морщинки. Кожа уже не казалась такой гладкой, она словно бы подшелушивалась. Я видел перед собой красивую женщину, из тех, чей ежедневный ритуал «прихорашивания», занимавший когда-то несколько минут, разросся до нескольких часов. Должно быть, сегодня она не собиралась никуда выходить. Наверное, она ненавидит меня за то, что я пришел и застал ее в таком виде.

— Здравствуйте, — сказал я. — Вы, наверное, меня не помните? Я…

— Дима, — улыбнулась она. Потом смерила меня взглядом и засмеялась:

— Наверное, уместнее говорить Дмитрий?

— Лучше Дима! — Я улыбнулся ей в ответ.

— Дима. Ну ладно. А ты… как бы это сказать-то? Возмужал, что ли? Тогда совсем еще мальчишка был. Смешной такой.

— Сколько лет прошло. И не только лет.

— Ну да. Проходи. Чаю?

Мы сидели в тесной кухне и пили чай с печеньем. Я спросил Катю о ее карьере.

— Все так же, — вздохнула она. — Езжу по кафешкам с выступлениями. Шансон, романсы, попса… Все, что людям нравится.

Я окинул взглядом кухню. Кран капал, в раковине виднелось желтовато-красное пятно возле стока. Дверца посудного шкафчика покосилась. Обои пузырились у потолка. Те же самые обои.

Я сделал большой глоток начавшего остывать чая и перешел к делу.

— Ты помнишь Брика? Борю.

— Спрашиваешь! Еще бы мне не помнить этого мелкого засранца!

Ее лицо стало напряженным.

— Я виделся с ним несколько дней назад…

— Он что, еще жив?

— Да. Он вспоминал тебя.

— Надо же. Я думала, что с ним давно покончено.

Я смотрел ей в глаза и не мог понять: то ли она ненавидит Брика, то ли боится.

— Он ведь не сделал тебе ничего плохого?

— Мне? — Катя засмеялась. — Мне — нет. А другим — да. Про его маму неделю тогда в новостях кричали.

— А что если я скажу тебе, что он не убивал ее?

— Боюсь, что я тебе не поверю. Будь у тебя доказательства — ты бы тогда предоставил их.

— Я и не говорил, что у меня есть доказательства. У меня есть знание о том, что и как тогда произошло. Знание, доказать которое невозможно.

Катя допила чай, избегая смотреть мне в глаза. Ополоснула чашку и остановилась возле раковины.

— Расскажи, — потребовала она, не оборачиваясь.

Вот оно. Значит, это был страх. Теперь она хочет поверить.

— Это очень долгий рассказ. А мне сегодня нужно ехать домой, в другой город. Поэтому я принес тебе это.

Я сходил в прихожую и взял пакет, который оставил там. В пакете была целая кипа листов.

— Здесь все, что я помню о Брике, — сказал я. — Считай это мемуарами.

Она вытащила листы из пакета и перевернула несколько.

— На роман похоже.

— Это и есть роман. Только я ничего не выдумал. История невероятная, сразу предупреждаю. Но она правдива. Сможешь поверить?

Катя кивнула, не отрывая взгляда от написанных мною слов.

— Я постараюсь. Но зачем ты привез их мне? Что тебя подтолкнуло?

Настало время раскрыть цель визита.

— Брик попросил меня кое о чем. Он тоже помнит тебя. Наверное, даже больше, чем помнит. Он попросил меня привезти локон ангела.