Филип Дик - Кланы Альфа-Луны

Нынешняя его жена, с которой он состоял в нигде не зарегистрированном браке — имени ее Габриель Бейнс не знал — появилась на пороге спальни, тупо поглядела на них обоих, затем двинулась дальше. На ней было висевшее мешком платье, теннисные туфли на босу ногу, растрепанные волосы закрывали верхнюю часть головы и затылок бесформенной массой нечесанных грязных прядей. При виде ее Габриель Бейнс брезгливо поморщился и отвернулся, не в силах скрывать отвращение.

— Послушай, — обратился к своей сожительнице Ледебер, — где тот кувшин, ну, сама понимаешь с чем? С той смесью, которой мы пользовались перед тем, как… — он сделал определенный жест рукой.

— В ванной, где же еще. — Женщина прошлепала мимо них к выходу.

Ледебер исчез в ванной. И тут же послышался грохот передвигаемых им предметов, звон стаканов и бутылок. Наконец он вышел, неся в руках высокий стакан, наполненный какой-то жидкостью, выплескивавшейся через край с каждым шагом Ледебера.

— Вот, — сказал Ледебер, улыбаясь и демонстрируя отсутствие двух передних зубов. — Но вам еще нужно убедить ее выпить. Каким образом вы собираетесь это проделать?

Ответа у Габриеля Бейнса пока еще не было.

— Посмотрим, — сказал он и протянул руку к стакану с возбуждающим снадобьем.

Покинув Ледебера, Бейнс завернул в единственную торговую точку Гандитауна. Он припарковался у деревянного строения в форме купола, краска с которого давным-давно облупилась, а вход и стоянку для транспорта захламили кучи выброшенных за ненадобностью картонных коробок. Все прилавки были сплошь загромождены выщербленными или помятыми консервными банками. Именно здесь альфианские торгаши избавлялись от огромного количества залежалых товаров.

Он приобрел бутылку альфианского бренди, а затем, расположившись в кабине своего турбомобиля, откупорил ее, отлил часть содержимого, а взамен добавил темной жидкости с большим осадком — того самого возбуждающего снадобья, которым его снабдил гебовский святой. Обе жидкости более или менее смешались. Удовлетворенный проделанным, он плотно закупорил бутылку, завел двигатель и поехал дальше.

Сейчас, размышлял он по дороге, не очень подходящее время, чтобы полагаться только на свои врожденные способности. Как подчеркнули некоторые члены совета, он не слишком выделялся в этом отношении. А выдающееся мастерство было необходимо для выживания.

Ему без труда удалось обнаружить корабль, прибывший с Земли; он возвышался сверкающей безукоризненной чистотой и полировкой корпуса металлической башни над мусорными кучами Гандитауна. Увидев его, он тотчас же направил туда свой турбомобиль.

В нескольких сотнях метров от корабля его остановил вооруженный часовой-землянин в серо-зеленой военной ближайшей калитки, как увидел Бейнс, высунулось направленное на него дуло крупнокалиберного пулемета.

— Ваши документы, пожалуйста, — сказал часовой, с опаской разглядывая его.

— Доложите доктору Риттерсдорф, — сказал Бейнс, — что прибыл полномочный представитель руководящего совета, чтобы сделать окончательное предложение с целью предотвращения кровопролития с обеих сторон. — Он сидел, напряженно выпрямившись, за баранкой своего турбомобиля, глядя прямо перед собой.

После переговоров по интеркому часовой повернулся к Бейнсу.

— Можете пройти, сэр.

Еще один землянин, также в форме, с пистолетом у пояса, орденами и медалями на груди, провел его к рампе, которая полого поднималась к открытому входу в корабль. Через полминуты он с мрачным видом, громко стуча каблуками по металлическому полу коридора, разыскивал каюту 32-Н. Он очень неуютно чувствовал себя, зажатый между двумя близко расположенными стенами и невысоким потолком. Ни о чем он так страстно не мечтал теперь, как о том, чтобы снова оказаться в незамкнутом пространстве, где можно было дышать свободно. Но — теперь уже слишком поздно. Он нашел нужную дверь, остановился перед ней в нерешительности, затем постучался. Содержимое бутылки в пакете под мышкой слегка булькнуло.

Дверь отворилась. Перед ним стояла доктор Риттерсдорф все в том же чуть-чуть тесноватом свитере, черной юбке и таких волшебных босоножках. Она изумленно оглядела гостя.

— Простите, сейчас припомню… — Вы — мистер…

— Бейнс.

— Да-да, верно. Паран. — И обращаясь скорее к себе, добавила. — Параноидальная шизофрения. О, прошу прощения, — она покраснела. — Я совсем не хотела вас обидеть.

— Я прибыл сюда, мадам, — сказал Габриель Бейнс, — для того, чтобы провозгласить тост. Вы не хотите присоединиться ко мне? — он прошел мимо нее в крохотную каюту.

— Тост за что?

Бейнс недоуменно пожал плечами.

— А разве не ясно за что? — Он позволил лишь самому ничтожному оттенку раздражения проявиться в своем голосе.

— Значит, вы не станете оказывать сопротивление? — Проникновенно, ровным тоном сказала Мэри. Закрыв дверь, она сделала шаг навстречу Бейнсу.

— Два стакана, — сказал он умышленно смиренным, приглушенным голосом. — О’кей, доктор? — Он извлек из бумажного пакета бутылку с разбавленным с альфианским бренди и стал отвинчивать колпачок.

— Я считаю, что вы поступили очень мудро, — сказала доктор Риттерсдорф. Она теперь казалась еще более прелестной, когда торопливо искала стаканы. Глаза ее возбужденно блестели. — Это очень хороший знак, мистер Бейнс. В самом деле.

Торжественно, все еще изображая из себя пораженного, Габриель Бейнс стал разливать бренди из бутылки, пока оба стакана не наполнились до краев.

— Значит, мы можем, не опасаясь нападения, совершить посадку на Высотах Да-Винчи — спросила доктор Риттерсдорф, подняв стакан и чуть пригубив из него.

— Да, да, разумеется, — согласился он безразличным тоном, и тоже отхлебнул из стакана. Вкус был омерзительный.

— Я уведомлю об этом ответственного за безопасность нашей миссии, — сказала она. — Мистера Мэйджбума. Чтобы никакая случайность… — она вдруг примолкла.

— Что-то не так?

— Со мной происходит что-то совершенно необычное… — доктор Риттерсдорф нахмурилась. — Что-то встрепенулось во мне. Глубоко внутри. Если бы я со всей определенностью не знала… — Вид у нее стал очень смущенный. — Ничего страшного. Не беспокойтесь, мистер… Бейнс, верно? — Она быстро осушила стакан до дна. — Я ощутила такое неожиданное для меня самой возбуждение. Как мне кажется, это все связано с теми тревогами, что я испытывала. Мы так не хотели увидеть здесь… — Речь ее стала заплетаться. Пройдя в угол каюты, она уселась в кресло. — Вы подбавили что-то в этот напиток. — Поднявшись, она выронила из рук стакан. Затем как можно быстрее метнулась к красной кнопке на противоположной стене каюты.