Филип Дик - Кланы Альфа-Луны

Филип К. Дик

Кланы Альфа-Луны

Кланы Альфа-Луны

Глава I

Прежде чем войти в помещение, где заседал высший координационный совет, Габриель Бейнс, желая подстраховаться на случай неожиданного нападения, сначала запустил туда своего симулакрума. Порождение творческого гения маниев, симулакрум был похож на хозяина, как две капли воды и умел многое. Бейнс прибегал к его помощи только для того, чтобы обеспечить свою безопасность. Обостренный инстинкт самосохранения был главной движущей силой его жизни, являясь неопровержимым доказательством его принадлежности к клану паранов, основателей поселка Адольфвилль, расположенного в северной части спутника.

Бейнс, разумеется, множество раз бывал за пределами Адольфвилля, но только здесь, за прочными стенами сооруженного паранами города, он чувствовал себя в безопасности, — или скорее, в относительной безопасности, — это лишний раз подтверждало, что его притязания на принадлежность к клану паранов не были простой уловкой, средством проникнуть в самое надежное построенное и укрепленное поселение из всех, что были возведены где-либо. В этом Бейнс был абсолютно искренен — как будто в его отношении вообще могли возникнуть сомнения!

Вот, например, недавно Бейнсу пришлось посетить кошмарные трущобы, в которых влачили жалкое существование гебы. Он искал сбежавших членов рабочей бригады, которые, будучи гебами, по всей вероятности, подались поодиночке к себе домой, в Гандитаун. Главная трудность состояла в том, что все гебы, по крайней мере лично ему казались на одно лицо, — грязные, сутулые создания в замаранных одеждах, которые только постоянно глупо хихикали, и были не в состоянии сосредоточиться на выполнении любой мало-мальски сложной работы. Они годились только для самого простого физического труда, и не более того. Но при постоянной необходимости латать систему обороны Адольфвилля от вероломных посягательств маниев, спрос на физический труд был очень велик. Ведь ни один паран не станет заниматься физическим трудом. Как бы то ни было, но среди обветшавших лачуг гебов он испытывал неподдельный ужас, ощущение почти безграничной незащищенности — это были самые хрупкие строения, когда-либо воздвигнутые человеческими руками, а поселок их в целом представлял обитаемую мусорную свалку с невообразимо беспорядочным нагромождением хижин из картона и проржавевшей жести. Гебов же это, однако, вполне устраивало. Они жили в ладу со своими отбросами.

Вот и сегодня, на проводившейся дважды в год встрече представителей всех кланов, у гебов, конечно же, тоже будет свой делегат. Представляя на этой встрече интересы паранов, Бейнс окажется в одном помещении с одним из этих вонючих, в прямом смысле слова, гебов. И это едва ли делало его миссию почетной. На сей раз, наверное, делегатом гебов опять будет грязная растрепанная толстуха Сара Апостолес, от одного только воспоминания о которой его бросило в дрожь.

Но куда более опасной будет встреча с делегатом маниев. Ибо на Бейнса, как и на любого другого парана, каждый маний наводил подлинный ужас. Его поражала их безрассудная жестокость, настолько бесцельная, что он не мог понять ее причину. Даже их врожденная воинственность не могла служить достаточным объяснением этому. Они просто упивались насилием; их приводила в извращенный восторг возможность крушить все вокруг и стращать до смерти всех, не принадлежащих к их клану, в особенности таких паранов, как он.

Но понимание этого само по себе не очень ему помогало. И поэтому уже сейчас он цепенел от одной только перспективы встречи с Говардом Строу, делегатом маниев.

Хрипя и задыхаясь, как астматик, вернулся симулакрум. На его физиономии, столь похожей на Бейнса, словно приклеенная, застыла улыбка.

— Все в порядке, сэр. В помещении нет ни отравляющих газов, ни опасных для здоровья электрических разрядов, ни яда в графине с водой, ни потайных отверстий в стенах для лазерных ружей, ни тщательно замаскированных адских машин. Смею предложить вам без опасения войти внутрь.

Щелкнув каблуками в последний раз, он замолчал и замер в ожидании.

— К тебе никто не приближался? — осторожно спросил Бейнс.

— Там еще никого нет. Кроме, разумеется, геба, который подметает пол.

Бейнс, следуя приобретенным за годы жизни маленьким хитростям, приоткрыл дверь на малюсенькую щелочку, только для того, чтобы сделать самое важное — взглянуть на геба, оставшись самому незамеченным.

Геб, в данном случае мужчина, подметал пол в характерной для его клана неторопливой, однообразной манере с обычным глупым, таким чисто гебовским выражением лица, как будто работа доставляла ему удовольствие. Он мог продолжать так работать, пожалуй, в течение месяцев, и работа эта так и не наскучила бы ему. Простую работу гебы могли выполнять, нисколько не уставая, ведь они даже не в состоянии были постичь смысл такого понятия, как разнообразие. Разумеется, рассудил Бейнс, в таком простодушии была своя особая прелесть. На него, например, глубокое впечатление производил знаменитый гебовский святой Игнас Ледебер, от которого прямо-таки исходила внутренняя одухотворенность, когда он, странствуя из одного города в другой, повсюду распространял на окружающих умиротворяющее добросердечие своей безобидной гебовской личности. Уж он-то определенно выглядел совершенно не опасным…

Во всяком случае гебы, даже их святые, не пытаются обращать других в свою веру, как это делают мистики-шизы. Все, что гебам требовалось — чтобы их оставили в покое. Они просто не хотели, чтобы жизнь им докучала, и с каждым годом они ее все больше упрощали. Возвращались, отметил про себя Бйнс, к простоте животного существования, которое для гебов являлось идеалом.

Проверив лазерный пистолет, он оказался в порядке, Бейнс решил, что может войти. Шаг за шагом он пересек все помещение совета и присел за столом заседаний, однако почти сразу же сменил место — первое оказалось расположенным слишком близко к окну: он представлял из себя прекрасную мишень для любого, кто мог притаиться снаружи.

Чтобы чем-то себя занять, дожидаясь появления остальных членов совета, он решил слегка поиздеваться над гебом.

— Как тебя зовут? — требовательным тоном спросил он.

— Д-Джекоб Саймион, — ответил геб, не переставая размеренно размахивать метлой с неизменной стандартной улыбкой на лице — гебы никогда не понимали, что над ними подтрунивают. Или, даже если и догадывались, им это было безразлично. Полнейшее безразличие ко всему — характерная для гебов черта.