Звездный наследник (сборник) - Игорь Олегович Гетманский
Уокер откинулся на спинку кресла:
“А раз так, то ты сталкиваешься сам с собой. И превращаешься в лепешку. Разбиваешься о собственное отражение или о самого себя — понимай как хочешь. Но факт остается фактом: ты — труп.
Ты, конечно, понимаешь, какой прорыв в деле обороны Земли от инопланетных вторжений означало создание “зеркала” Рочерса. Его генератор оказался чрезвычайно компактным устройством и мог быть установлен на звездолетах любого класса. При этом площадь разворачиваемых им “ворот” не ограничивалась ничем, кроме воли оператора, задающего линейные размеры “отражения”.
В принципе, “зеркало” можно разворачивать не только перед кораблем пришельцев — перед планетой, несущейся по орбите. Например, перед Землей, ее линейная скорость движения вокруг Солнца, как ты знаешь, 30 километров в секунду. Что будет, если в Землю врежется встречная Земля?…
Я погорячился, Дэн, назвав “зеркало” Рочерса оружием абсолютной защиты. С ним можно нападать. Уничтожать, например, чужие планеты. Да что планеты — целые звездные системы!
Впрочем, дело было не в этом — не в создании оружия, не в открытии Рочерса. Дело было в самом Рочерсе, в твоем отце.
О его открытии и генераторе знали лишь два человека в мире: он и я, его самый близкий друг, коллега и помощник. И он навсегда ограничил круг посвященных этими двумя людьми. Он не захотел обнародовать свое открытие, хотя этот шаг обеспечил бы ему и славу, и богатство, и… Ну, ты знаешь, Дэн, что делают слава и деньги в нашем мире…
Да, он не захотел иметь все это. И не потому, что был гуманистом и не желал отдавать супероружие в руки военных. Не потому, что был апологетом какой-нибудь философской идеи или адептом некоего религиозного учения. Нет. Он был ученым. Исследователем. Первооткрывателем. Ментальным путешественником. До мозга костей. И тогда, когда судьба вывела его на новый виток пути познания, дала в руки инструмент — гениальный, неведомый доселе принцип пространственнызх преобразований, заложенный им в “зеркальный” генератор, — он взалкал одного: узнать больше.
С того момента это стало самой сильной доминантой в его жизни — узнать больше. И ничто иное не могло возобладать над этим, Дэнни, — ты должен понять и простить его — ни долг профессионала, ни долг семьянина, ни долг отца, ни любовь к твоей матери, ни любовь к тебе”.
Уокер сделал выразительную паузу и требовательно заглянул мне в глаза. Я не отвел взгляд.
— Я понимаю, дядя Уокер. Я давно это понял.
Хмель выветривался из моей головы со страшной силой.
“Его заворожила одна идея — п р о н и к н у т ь в то пространство, которое открывало “зеркало” генератора. Тот мир, та Вселенная — живая, реальная, до которой в буквальном смысле можно было дотронуться рукой, — втягивала его в себя, приковывала его взгляд и разум к тайне своего бытия. Сколько раз я наблюдал, как он подходил к “зеркалу”, тайно развернутому в ночной лаборатории, и смыкал ладони с ладонями Рочерса-второго из Зазеркалья. И смотрел ему в глаза. И что-то шептал — вопросительно, горячо, страстно. А потом отворачивался от “зеркала” и бросался к рабочему столу, к аппаратуре, ко мне:
— Работать, Джеймс, работать! Нужно проверить вот что!..
Я все время был с ним. Он заворожил меня так же, как его заворожило “зеркало”. Я, намного более беспечный, чем он; я, не обремененный гениальностью и сопутствующей ей сверхмотивацией к работе; я — стал его тенью. И — Дэнни, ты слышишь меня, мальчик? — ничто в целом мире не могло отвлечь меня от этой роли.
Я схватывал его идеи на лету. Не мог, не имел такой способности генерировать их сам, но схватывал на лету. И шел сразу за ним, след в след. Я понимал его с полуслова. И когда он оборачивался, чтобы опереться, получить помощь, я был рядом.
Мы работали, не покладая рук. Ты, наверно, помнишь тот период, когда отец почти перестал появляться дома. Я уж не говорю о том, что прекратились — иногда мне кажется, что я никогда себе этого не прощу! — наши воскресные вечеринки… Помнишь фейерверки в саду? Помнишь голографический лабиринт вокруг твоего дома, Дэнни? Вы с мамой тогда заблудились в нем, а мы с Дэниелем никак не могли вас найти, и пришлось выключить развертку…”
Дядя Уокер закрыл лицо ладонями и несколько секунд просидел молча и неподвижно. Потом опустил руки и открыто посмотрел на меня. Глаза его были сухи и печальны.
“Ты знаешь, Дэн, я не имел своей семьи. После того, как умерли родители, жил один. Причин этому несколько: и мой суховатый характер, и особенности профессии, и…
В юности я стал главным действующим лицом в одной любовной интермедии под названием “Простая история необъяснимого обмана”. Эта роль разбила мне сердце и сформировала весьма специфическое отношение и к любви, и к женщинам, и к семье… Умом я понимал, что мой взгляд ошибочен, но с сердцем своим ничего поделать не мог. Оно не верило в личное счастье.
Возможно, однажды я бы сумел преодолеть свое заблуждение, если бы судьба улыбнулась мне. Но спустя несколько лет уже другая история — с другой женщиной, в другом антураже — не изменила фабуле первой. И я навсегда остался один…
Семья твоего отца — ты, твоя мама, Дэниел Кристофер Рочерс — была и моей семьей. Я любил вас, Дэн. И поэтому когда Рочерс принял роковое решение бросить все — лабораторию, БЗС, дом, жену и сына — и продолжить работу в условиях строгой изоляции и секретности, я был в отчаянии.
— Ты не смеешь! — кричал я. — Ты, сумасшедший фанатик, ты не посмеешь! И не сможешь сделать это!
— Смогу! — отвечал он, и глаза его светились потусторонним светом. Он, точно, казался умалишенным. — Смогу, Джеймс. Мы в последних экспериментах наткнулись на целый ряд побочных эффектов при разворачивании “зеркала”. Мы можем только с этим творить чудеса! А что нас ждет впереди! Но необходимо проведение полевых работ, Джеймс, п о л е в ы х. В условиях Космоса. Нам нужно выходить из стен лаборатории и нам нужен звездолет. И я не буду просить его у БЗС. Это означает разгерметизацию открытия, а тогда они ничего не дадут нам сделать. Тут же составят план работ, закуют в цепи их идиотских проверок и обкаток, запудрят мозги…. Я не смогу думать!
Мы уедем с тобой, Джеймс, уедем к черту на рога. Наших средств
