Сборник - Фантастика, 1966 год. Выпуск 2

Ведь если Сизов не успеет, дехронизируются не только люди - все исчезнет, до последнего прибора, до последнего кусочка бумаги… Все, что завезено из другого времени. Здесь мы можем находиться лишь под охраной энергетических экранов.

Мы берем свое время с собой и можем жить только в нем, как пловец берет в глубину моря свою атмосферу, без которой ему нечем дышать…

Сложное положение. И все же колебаться нельзя. Плоды нашей работы не должны пропасть для науки. Их надо спасти - даже ценой жизни. И иного пути, кроме того, который предлагаю я, нет.

Колин поежился. Грустная перспектива… Но довольно об этом. Никто не утонет во времени, если ты не разинешь рта слишком рано. Придушить такие мысли. Нечего размякать.

Держись…

– Да, - сказал он. - Мы можем погибнуть. Но надо стараться спастись самим и сохранить самое ценное - результаты. Сейчас мы даже не на пороге, мы уже вошли в большое открытие… Группу Арвэ сюда можно доставить и без хронокара. У нас пять индивидуальных хронолангов, такую дистанцию они выдержат. Их там трое. Двое из нас пойдут в сиЛУР7 три хроноланга возьмут с собой. Все данные о работе привезти сюда. Приборы придется дехронировать там… Здесь надо будет ждать. А предупредить Сизова, я считаю, все же возможно.

– При условии, - сказал Ван, - что машину поведет самый опытный минус-хронист. Кто у нас самый опытный?

На миг наступило молчание, затем Колин тихо проговорил: - Я.

– Ну вот ты и поведешь.

Колин кивнул.

– Это самое целесообразное, - сказал он.

– Вот все и решено. Разумеется, если бы мы обладали более богатым опытом, мы бы не стали подвергать тебя такому риску… Опыт, накопленный предками, - великое дело. Может быть, тогда мы и нашли бы иной выход из положения…

– Нет, - сказал Колин. - Чем может помочь нам опыт предков? У них не было таких машин. Они даже не имели о них представления. Окажись предки на нашем месте, они просто растерялись бы. Не надо их чрезмерно идеализировать… Нет, нам нечего надеяться на опыт прошлого. Да и на будущее тоже. Ближе всего к будущему находится наш Юра… - Колин постарался, чтобы при этих словах в его голосе не прозвучало презрение. - Но я не думаю, чтобы он смог нам помочь. Нет, мы здесь одни - под толщей миллионов и миллионов лет. И только на себя мы можем рассчитывать… Но, я полагаю, мы имеем право и перед лицом прошлого и будущего сказать, что решили правильно.

Он повернулся и стремительно направился к машине. Перед глазами его все еще стояло лицо Юры - такое, каким оно было только что, в момент, когда парень осознал всю трагическую непоправимость своего проступка. “Да, - подумал Колин, - совесть у него, конечно, есть, против этого возразить нельзя. Только что сейчас толку от его совести?” Он проверил, как установлен реет - кажется, хорошо, да, по всем правилам, - и начал во второй уже раз сегодня освобождать багажник, облегчая машину. Остальные все еще сидели в кружке там, где он их оставил. До Колина доносился каждый напряженный вздох - и ни одного слова, потому что слов не было. Наконец Ван спросил - так же спокойно, как всегда: - Кто же сжег реет?

– Я, - ответил Юра, и голос его дрогнул.

Лина тяжело вздохнула и медленно произнесла:

– Бедняга… Представляю, как тебе тяжело…

– Парень попал в беду, - отозвался Ван Сайези, - Ему сейчас, конечно, куда как нелегко.

– Как бы ему помочь, ребята, - сказала Нина. - Это же невозможно - оставаться с такой тяжестью на душе.

– Надо быстрее думать, - проговорила Зоя. - Может быть, придумаем что-нибудь, чтобы ему стало легче…

Колин уперся лбом в пластик хронокара. Вот о чем они думают… Не о том, что через сутки-другие, может быть, превратятся в ничто, и даже неясно будет, в каком же тысячелетии искать их могилы. Не об этом. А о том, что эти последние сутки тот из них, кто, собственно, и был причиной всего, не должен прожить под гнетом постоянного, все усиливающегося сознания своей вины. Вот они, минус-хронисты…

Но все это напрасно. Мальчишку следует забрать в современность. Чтобы его больше не было в экспедиции. Чтобы он не смог совершить еще чего-нибудь подобного. А что касается вины - нет, так легко он ее не загладит. И не так быстро.

Невнимание к судьбе своих товарищей - худшая форма эгоизма - не должно прощаться легко.

Колин яростно выбрасывал лишнее из багажника. Он открыл секцию, в которой при нормальной жизни полагалось быть рестам. Что такое? Она же была пуста! А теперь - кости, слепки, банки с препаратами… Ага, Юрина коллекция. Ага!

К черту ее! Пусть наука и не чужда парню. Но это не оправдывает…

Вновь заговорил Ван Сайези. Колин выглянул: Ван сидел, положив ладонь на затылок мальчишки, уткнувшего лицо в подтянутые колени.

– Не знаю, ничего другого у меня не придумывается. Жаль, в субвремени не существует связи, и мы не можем ни предупредить, ни просить о помощи…

– Лишь бы реет не сгорел, - пробормотала Нина. - А вообще-то, конечно, минус-время есть минус-время. Оно не терпит вольностей. Ты не забывай об этом, Юра.

– Ничего, - сказал Ван. - Все кончится благополучно. Нас спасет кровожадный Мере.

– Каким образом? - спросила Лина.

– Он как-то раз обещал выбраться в плюс-время специально, чтобы исполнить злобный танец на моей могиле. Я тогда вдребезги дезинтегрировал его теорию о заселении позднего плейстоцена. А ведь вы знаете Мерса. Он всегда пунктуально исполняет все, что обещал. Это-то и заставляет меня надеяться: если мы дехронизируемся, никаких могил, понятно, не будет. На чем же тогда станет плясать Мере?

Ван Сайези засмеялся, и другие тоже - не очень, впрочем, весело. Гарантия действительно была не из самых надежных.

Хотя, если нет других, то и это уже кое-что…

– Время истекает, - сказала 3оя. - Что же, значит ничего?

Тогда Юра поднял голову. Глаза его были красны. Он шмыгнул носом.

– Если Сизов должен был останавливаться в верхних группах, - сказал он, - он мог оставить ресты там. Сизов же берет там для зарядки их контейнеры и обязательно залезет в багажник… А может быть, действительно?… Но тогда наша задача намного облегчается. Надо только добраться до эоцена.

Колин вылез из багажного отделения, неторопливо, словно бы ничего и не произошло, подошел к сидящим. Да, это всетаки была гарантия куда более ощутимая, чем пунктуальность Мерса. Впрочем, Ван ее несколько преувеличил.

– Решили?

– Что же, другого выхода нет, - проговорил Ван.

– Итак, время.

– Подожди минутку. Надо как-то помочь парню. Так ожидать эти двое суток ему будет не под силу. Он может просто умереть раньше из-за угрызений совести.

Все согласно кивнули. Да, угрызения совести - это было серьезно. Пожалуй, самая страшная болезнь современности, хотя и не очень распространенная ввиду отсутствия причин заболевания.