Алекс Карр - 10-я книга. Варкенские перемены.

Хотя Вирати сразу, буквально в первые же часы после своего преображения, ощутила все преимущества своего нового тела и того мозга-кристалла, которые она обрела благодаря настойчивости Зака, прошло добрых полгода прежде, чем она окончательно стала единым целым со своим телом. До какого-то времени она ещё чувствовала по инерции некоторую двойственность. Теперь всё стало совсем другим. Вирати Клиот, словно бы вернулась в пору своей юности и все сделалось для неё таким же свежим, ярким и наполненным счастьем, радостью и восторгом. Каждый новый день, каждый час и каждая минута были для неё теперь наполнены глубокими откровениями и новыми открытиями. Но самым главным для неё было то, что всему этому она научилась у своего нового возлюбленного, Зака Лугарша, который любил и берег её, словно величайшее сокровище, отдавал ей всего себя. Вот теперь она действительно была счастлива, как женщина.

Именно этот большой и сильный парень с такой уютной мохнатой грудью, спокойный и одновременно взрывной, мудрый, как сфинкс, и озорной, словно пятилетний ребенок, сделал то, что ей казалось невозможным, выпустил её душу, будто птицу из клетки. Он сделал всё для того, чтобы она была счастлива не дружбой, не тяжелой работой или творчеством, не каждодневным подвижничеством, а именно любовью, научив свою возлюбленную принимать дары всех тех людей, которые её любили, так же легко и естественно, как дышать полной грудью, наслаждаясь ароматом цветущего луга. Вместе с этим Вирати поняла и то, что она уже не сможет расстаться с Заком, который сделал её счастливой юной девушкой и продолжал доставлять ей радость каждый день и каждый час, хотя и не делал для этого ничего особенного. Просто всё, что он делал, происходило от его большой и щедрой души, было наполнено искренней любовью и нежностью.

Оттого-то и любовь сделалась теперь для них обоих чем-то очень важным и жизненно необходимым, всякий раз дающим им новизну чувств и ощущений. Когда Вирати и Зак занимались любовью, щедро изливая друг на друга свою нежность, они использовали для этого весь спектр своих возможностей, как физических, так и сенсетивных, всегда стремясь доставить друг другу максимальное наслаждение. Порой это приводило к курьезным ситуациям. Так, однажды, они настолько увлеклись совместным переживанием пика своего наслаждения, что их тела соединились в одно и в таком виде они пролежали на своей кровати, покрытой зеленым мехом, почти сутки. Ничего страшного в этом, конечно же, не было и когда они вспомнили о том, что за пределами их спальной лежит целая Вселенная, им не составило никакого труда выпустить друг друга из объятий, но больше они так не экспериментировали, опасаясь напугать кого-либо.

Вскоре Вирати и Зак сидели за большим столом, покрытым белоснежной скатертью и молча завтракали, уже будучи облаченными в своих Защитников, в которых они вроде бы не нуждались, но которые были им очень нужны потому, что являлись, как бы их иным воплощением, так глубока была их духовная и интеллектуальная связь. В общем-то завтракали они вчетвером, так как Ольга и Раффи тоже с удовольствием уплетали стряпню Зака Лугарша, правда, ели они, всё-таки, меньше, чем их симбионты, но только потому, что они гораздо чаще потребляли свою пищу с высоким содержанием терзия и арвида. Зак и Вирати лишь изредка, не чаще двух раз в месяц присоединялись к ним в парилке для того, чтобы так же проглотить несколько шариков тонкодисперсного терзия и пару лепёшек из арвидового желе. Хотя в такие моменты внешне они продолжали оставаться людьми, внутренне они менялись и становились похожими на своих Защитников.

Сегодня Заку удалось приготовить на редкость лакомое блюдо и потому они расправились с ним в рекордно короткие сроки. Раффи, выпустив из рукава его стильного, двубортного песочно-коричневого костюма длинный, радужный хоботок с розовым языком, принялся с жадностью подчищать всё, что еще оставалось на большущей фарфоровой тарелке. Ольга, придавшая себе вид пышного платья галанского фасона, быстро вырастила на плече Вирати темно-бордовую розу, в середине которой, вдруг, раскрылись очаровательные губки с жемчужными зубками и эта особа презрительно фыркнула:

– Раффи, прекрати облизывать тарелку. На тебя противно смотреть. Ты сейчас похож на голодную дворняжку.

Хоботок тотчас замер и медленно приподнялся над пастушкой, державшей на коленях ягненка, изображенной на тарелке Зака. Язычок быстро юркнул назад и на конце хоботка, в котором толщины было не более двух сантиметров, выросло утолщение размером с крупный апельсин из которого выпрыгнули два стебелька с пронзительно-голубыми глазами, обрамленными веками с пушистыми ресницами и волевой рот с плотно сжатыми губами. Недоуменно посмотрев на вредную, болтливую розочку, Раффи язвительно сказал ей, чётко выделяя каждое слово:

– Милочка, тебе невозможно не угодить. Ты всю ночь канючила, просила меня позволить тебе поговорить с Заком и Вирати, а теперь, когда я придержал этого парня за столом, начала читать мне нотации. Тебе не кажется, что ты просто глупа, Ольга?

Этот диалог весьма позабавил и Вирати, и Зака. Между их Защитниками, как и между ними, давно уже установились отношения куда более прочные, чем просто дружба и они часто общались друг с другом вербально, хотя это и было так несвойственно этой расе. Однако то, что Раффи сказал Ольге, заставило их обоих насторожиться. В последнее время в их доме творилась какая-то чертовщина. С некоторых пор их Защитники стали все чаще отлынивать от своих первостепенных обязанностей, защищать их тела, и чуть ли не через день брали себе выходной. Особенно тогда, когда Зак и Вирати уходили из дома на весь день. Когда они возвращались вечером, то всё в их гостиной было перевернуто вверх дном, кресла и даже массивный, неподъемный диван, опрокинуты, портьеры закручены, а то и вовсе оборваны и все пять ковриков живого варкенского мха, имевших в длину около двух с половиной метров, образовывали собой кучу, лежащую на зеленой шкуре, на которой возлегала, свернувшись в пушистый комочек, Серебряная Туника Вирати.

Их соседи не раз говорили им о том, что из их замка доносятся жуткие вопли и какой-то зловещий визг. Порой подобное безобразие творилось и по ночам, но не с таким размахом. Считая, что виновницей этих погромов была Ниточка, её Серебряная Туника, дочь Пушистика, любимицы Руниты, которую та подарила ей ещё тогда, когда она была Бэкси, Вирати, однажды, положила её в прочную пластиковую шляпную коробку и заперла в платяном шкафу. Стремясь вырваться из своего узилища, эта малышка не только изодрала на мелкие кусочки саму коробку, но и разнесла в щепки массивную дверцу шкафа, изготовленного из черного дерева. С той поры, Вирати, щадя мебель, приобрела корзинку для кошки, поставила её на коврик у окна, Ниточка любила свет, и, уходя из дома, всегда раздвигала шторы и распахивала настежь все окна. Поэтому то, что их Защитники завели речь о разговоре с ними, сразу же насторожило их обоих и Зак, усмехнувшись, промолвил: