Алекс Карр - 10-я книга. Варкенские перемены.

Карр Алекс

10-я книга. Варкенские перемены.

Глава ПЕРВАЯ

Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, открытый космос вблизи темпорального коллапсара "Галан", Звездное княжество "Звездный Антал".

Галактические координаты:

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

L = 52877,39437 СЛ;

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

Стандартное галактическое время:

785 236 год Эры Галактического Союза

20 декабря, 11 часов 27 минут

Зак Лугарш имел привычку всегда просыпаться примерно на полчаса раньше, чем он наметил это с вечера перед тем, как лечь в постель. Делал он это даже в том случае, если спать ему приходилось всего каких-то три или четыре часа. Проснувшись, он никогда немедленно не вскакивал с кровати, а оставался лежать с закрытыми глазами и даже не менял при этом той позы, в которой его застал сон. Как правило, эти утренние полчаса он отдавал размышлениям. Раньше они касались его работы и лишь изредка он думал о личных делах и всяческих житейских проблемах своей холостяцкой жизни. В последнее же время Зак Лугарш, в основном, размышлял о том крутом повороте, который произошел в его судьбе, о своем счастье, о любви и вообще о семейной жизни.

Долгое время он был убежденным холостяком и оставался вполне доволен тем, что ему удавалось избегать всех тех силков и капканов, которые ставили на него пылкие хельхорские красотки. В прошлые годы он редко ложился спать один. У этого рослого, плечистого парня с горбоносым, грубоватым лицом и большими, жгуче-карими, хитрыми, миндалевидными глазами было множество любовниц и просто подружек. Друзья даже завидовали той легкости, с которой он мимоходом, без малейшего труда, умудрялся очаровывать как молодых, неопытных в делах любви, девиц, так и матерых светских львиц, настоящих охотниц на мужчин, искушенных и многоопытных. В нем не только имелась какая-то особая мужская притягательность, манившая к нему женщин, словно магнитом, но еще он умел ловко выскользнуть из их любовных тенет поутру, чтобы вскоре снова затащить свою пассию в постель.

Его любовницам все это, естественно, не нравилось, но они ничего не могли поделать. Слишком уж хорош этот тип был в постели, да, к тому же, он являлся для всех них отличным другом и по первому зову приходил к каждой из них на помощь не взирая ни на что. Порой его подружки бесились, закатывали ему жуткие истерики и даже поколачивали своего ветреного и несерьезного любовника, но сердиться на Зака долго не могли и все ему прощали. Друзья этого хельхорского Казановы только вздыхали, уныло ведя счет его любовным победам и оценивая приблизительные размеры гарема, согласись он собрать всех своих баб под одной крышей, чего те желали так страстно, что, порой, даже планировали совместные операции по принуждению Зака Лугарша к браку.

Однако, Зак был тертый калач и с легкостью разгадывал все их поползновения к подобным заговорам, а потому этим красоткам так ни разу и не удавалось взять его в кольцо своих страстных объятий скопом и силой своей любви склонить к браку. Правда, ему частенько приходилось удирать поутру из квартиры своей очередной пассии не только буквально голиком, но еще и телепортом, так как та успевала превратить любовное гнездышко в золотую клетку для своего возлюбленного, а вся его одежда оказывалась распыленной на атомы. Однако, поскольку этот матерый ловелас был еще и очень опытным полевым агентом, то неподалеку у него всегда был припаркован какой-нибудь неприметный тримобиль, в котором имелось всё необходимое. Так что все усилия очередной красавицы заставить его хотя бы задержаться, всегда оказывались тщетными.

Для Зака Лугарша стремление к свободе даже стало каким-то фирменным знаком, если не просто наваждением. Впрочем, все это происходило из того, что он не очень-то жаловал хельхорскую мораль, признававшую полигамные браки, как и хельхорские законы, разрешавшие мужчине иметь хоть двадцать жен, если с каждой из них он имел секс не менее одного раза в неделю, обеспечивал каждой, так называемый, имущественный стандарт и вообще мог обеспечить в своей семье нормальный социальный климат. К советам же своего старого друга и собутыльника Зорана Мирриша, имевшего всего одну жену, остепениться, набраться духа и взять себе в жены девушку из аристократической семьи (сам Зак происходил из древнего рода ларнакских фараонов), чтобы жить с ней припеваючи, он относился с большой опаской уже потому, что хотя у Зорана была всего одна жена, тумаков и пощечин тому доставалось, пожалуй, даже больше, чем кому-либо от целого гарема, состоящего исключительно из самых злобных и свирепых стерв.

Хотя говорить так о женщинах этого мира было бы явным преувеличением, так как хельхорки, живя в гаремах таких парней, как Зоран, – веселых, добродушных, любвеобильных и щедрых, могли затмить своей покладистостью даже небесных ангелов с крылышками. Мадина Мирриш, эта надменная и гордая красавица, к тому же родственница Зака, отличалась от всех прочих хельхорок вспыльчивым и резким характером, да, к тому же, была способна приревновать его даже к пальме, не говоря уже о том, что она терпеть не могла всех тех дружеских пирушек, на которых частенько пропадал её муженек. Зато она с радостью была готова принять в их доме целый батальон друзей своего мужа пьяных вдрызг, хоть в три часа ночи и потом до самого утра поить и кормить их, совершенно не обращая при этом внимания на то, что Зоран сурово покрикивал на неё, напускал на себя надменный вид и вообще вел себя с ней, словно деспот. Зак Лугарш не раз надирался в их доме в драбодан и всегда его тетка смотрела на них обоих с каким-то очень подозрительным умилением.

Зато в том случае, когда он притаскивал бесчувственное тело Зорана ещё до полуночи, в них немедленно летели всяческие предметы и она ругала их обоих такими словами, что ему делалось дурно. Вот потому-то он и относился к моногамному браку с опаской, считая, что собирать в своем доме кучу баб только для того, чтобы жить с ними дружной коммуной, да, к тому же, исполнять супружеский долг строго по графику, было бы сущим идиотизмом. Он вообще терпеть не мог никаких инструкций и всего того, что загоняло людей в какие-либо жесткие рамки, а потому так ни разу и не женился за все семьсот тридцать девять лет своей жизни. Правда, с некоторых пор он полностью изменил все свои прежние взгляды на брак и семью. Теперь он мечтал только об одном, чтобы та девушка, чья головка с пепельно-русыми локонами лежала у него на плече, наконец, ответила согласием на его просьбу стать его женой.