Аристарх Нилин - Ловцы душ

— Бог с вами. Все мы, как ни как выходцы из двадцатого века. Несмотря на тяготы жизни, еще не деградировали до стадии, когда трудно понять, где кончается наука, а начинается шарлатанство.

— Это радует. Простите, судя по имени, вы из штатов?

— Из Канады. Работал в физико-технологическом университете. Решил принять приглашение друзей поплавать на яхте, и вот результат.

— Попали в шторм?

— Не поверите, наткнулись на мину времен второй мировой. Это называется, попали пальцем в небо.

— А кто-нибудь кроме вас выжил?

— Нет, только я один. Сидел в это время на корме и рыбачил. При взрыве, меня отбросило в воду, и я чудом остался в живых.

— А что было потом?

— Слабо помню. Видимо, привычка все делать строго по инструкции, заставила надеть спасательный жилет, прежде чем я отправился на корму. Друзья при этом надо мной подтрунивали, и советовали еще прихватить спасательный круг. А в результате, это спасло мне жизнь. Когда очнулся, на поверхности плавали лишь несколько останков яхты. А потом луч света и пятно на воде, дальше сами знаете, попал сюда, как и все остальные.

— Давно вы здесь?

— Четвертый год.

— А я чуть больше двух недель, а кажется, что целую вечность. Готов выть на луну и проклинать всех на свете.

— Это пройдет. Первые три месяца все через это проходят. Вам еще повезло, что вы сразу определились, чем можно заняться. Работа лучше всего отвлекает от тяжелых мыслей.

— Это верно. Только под вечер все равно вспоминаешь родных и близких, и начинаешь размышлять, зачем и почему. Извините, что невольно заставил вас снова вернуться к тяжелым воспоминаниям, вы ведь пришли ко мне по делу, если я правильно понял?

— Совершенно верно.

— И все же, насчет слухов про меня?

— Разное говорят. Больные, с которыми вы работаете, разнесли всякие небылицы. Отсюда и слухи поползли.

— Они вовсе не больные.

— Для вас нет, а для большинства колонистов, по-прежнему больные. Стать психом легко, а вот доказать обратное, не так-то просто.

— Пусть думают что угодно, мне все равно. Видимо вы не за этим ко мне пришли?

— Разумеется, нет. Из всех слухов, которые я о вас слышал, я воспринял лишь один, что вы связаны с наукой, а стало быть, мы с вами коллеги.

— Видите ли, наукой я давно не занимаюсь. Возможно вы в курсе, что после перестройки, в России было не до науки. Чтобы выжить, приходилось заниматься иной работой.

— И все же, когда человек, пусть даже и в прошлом, был связан с наукой, он таковым останется до конца дней своих. Поэтому мне хотелось бы обсудить с вами вопросы, которые связаны с нашим миром.

Михаил сразу же насторожился, понимая, что Майкл, именно тот человек, с которым можно было бы обсудить интересующий его вопрос.

— Вы ведь, наверняка, уже в курсе того, что мы живем в непонятном замкнутом пространстве, которое хотя и значительное по своим размерам, но все же не такое большое, чтобы сказать, что мы на Земле или где-то еще.

— Мне трудно судить об этом. Разговоры разговорами, а я привык доверять экспериментам, и желательно тем, которые сам произвел.

— Могу вас заверить, что это так. Я лично убедился в том, что система имеет замкнутый характер.

— Хорошо, не могли бы вы мне описать, что происходило, когда вы исследовали сам процесс движения по местности?

— Сначала ничего, просто шел и шел по прямой. Придерживался определенного направления строго по солнцу. Конечно, если бы был компас, это значительно упростило бы дело. Но и при данном способе передвижения, солнце отличный ориентир. Я выбрал за точку отсчета движение с востока на запад. Следовательно, в начале дня, солнце позади меня, а к концу впереди. До определенного момента, все совпадало и ничего не говорило, что действует какая-то аномалия. За день я прошел порядка тридцати километров, а с рассветом, продолжил путь и чем дальше двигался, тем не понимал, что происходит. Солнце меняло свое положение. Было ощущение, что я двигаюсь не по прямой, а заворачиваю в некую спираль.

— Не совсем понимаю? С чего вы решили, что отклоняетесь от прямой?

— Вот, вот, вы тоже задали вопрос, который я сам себе не раз задавал. Когда я впервые им озадачился, то понял, что что-то не так. И тогда я поступил очень просто, стал ставить вешки. Наломал ровных двухметровых веток и стал их ставить в пределах видимости пути. Сами знаете, что, поставив две вешки, куда бы ты ни отклонился, третья, должна стоять на одной линии с двумя предыдущими, и так далее. В результате, можно было получить идеальную прямую.

— И….

— Солнце отклонялось!

— Но это невозможно!

— Конечно. Как солнце может отклоняться? Абсурд. Но и прямая линия, по которой я шел, доказывала, что я не заворачивал в сторону, а стало быть, не делал вращения.

— Да, но что в таком случае?

— Я полагаю, что имеет место кривизна пространства. Чем дальше я отклонялся от колонии, тем заметнее она становилась.

— Иными словами, вы хотите сказать, что вешки показывали вам не прямую линию, а лишь видимость прямой, а на самом деле, вы все время отклонялись?

— Именно. Но и это еще не все. В конце концов, черт с ними, пусть я шел не по прямой, а по криволинейному пути, в любом случае, чтобы вернуться обратно, я должен был сделать круг, а стало быть, снова приблизиться к периферии круга, центром которого является наша колония. Верно?

— По идее да.

— Ничего подобного. Если бы так было, то это означало бы, что какое-то время, я шел бы на юго-запад, потом на юго-восток и так далее. Только в такой последовательности я мог бы совершить круговое движение и вернуться обратно в колонию, — Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Мы вышли на улицу, и Майкл взял прут и начертил на земле круг примерно метр в диаметре. Провел две лини через центр и обозначил стороны света.

— Допустим центр круга, наша колония. Я двигаюсь от центра на запад, — он провел жирную линию от центра влево на запад до границы круга.

— Дошел ли я до границы круга? Вряд ли. Где-то в середине пути, пространство начало искривляться. Допустим, что я стал двигаться по кругу. Стало быть, мой путь по идее, должен был проходить иначе, — и он начертил второй круг, диаметр которого, составлял радиус большого.

— Видите, я выхожу из точки, двигаюсь по окружности и прихожу обратно. Что происходит? Я должен видеть различное положение солнца, а этого не происходит!

— И что вы предполагаете?

— У меня сложилось впечатление, что я все же дошел до определенного предела, границы пространства, которое нам очерчено, а потом оно как бы перевернуло меня, и я просто-напросто пошел обратно.

— Да, но в этом случае, вы должны были видеть вешки, которые оставили позади, или хотя бы вспомнить знакомые места, по которым проходили?