Абрахам Меррит - Ползи, тень !

Здесь я ощутил первый укус ужасного голода, первую боль ужасной жажды.

На широком гагатовом парапете лежали семь девушек, тускло-серебристых теней... изысканно прекрасных. Обнаженные... одна опиралась головой на туманные руки, на ее теневом лице блестели глубоким сапфиром глаза... другая сидела, опустив стройные ноги в черный пруд, и волосы ее были чернее его вод, черной пены еще более черных волн... и из черного тумана ее волос на меня смотрели глаза, зеленые, как изумруды, но мягкие, как обещание.

Они встали, все семь, и подплыли ко мне.

Одна сказала:

- В нем слишком много жизни.

Другая:

- Слишком много, но - недостаточно.

А третья:

- Он должен поесть и напиться, а когда он вернется, посмотрим.

Девушка с сапфирово-голубыми глазами спросила:

- Кто послал тебя сюда, тень?

Я ответил:

- Дахут Белая. Дахут из Иса.

Они отпрянули от меня.

- Тебя послала Дахут? Тень, ты не для нас. Тень, проходи.

Ползи, тень!..

Я сказал:

- Я устал. Позвольте мне немного отдохнуть здесь.

Зеленоглазая девушка сказала:

- В тебе слишком много жизни. Если бы у тебя ее совсем не было бы, ты бы не уставал. Только жизнь утомляет.

Голубоглазая девушка прошептала:

- Жизнь - это только усталость.

- Я все равно отдохну. Я проголодался и хочу пить.

- Тень, в которой слишком много жизни. Здесь тебе нечего есть, здесь тебе нечего пить.

Я указал на пруд.

- Я выпью это.

Они рассмеялись.

- Попробуй, тень.

Я лег на живот и перегнулся лицом к черной воде. Поверхность пруда отступила от меня. Она отступила от моих губ... это была всего лишь тень воды... и я не мог ее пить.

Жаждай, тень... пей только там и тогда, где и когда я тебе прикажу...

Голос Дахут!

Я сказал девушкам:

- Позвольте мне отдохнуть.

Они ответили:

- Отдыхай.

Я присел на черный гагат. Девушки отодвинулись от меня, стеснились, переплели теневые руки, шептались. Хорошо было отдыхать, хотя спать мне не хотелось. Я сидел, сжимая руками колени, опустив голову на грудь. Одиночество опустилось на меня, как одеяние, накрыло меня. Девушка с сапфирными глазами скользнула ко мне. Обняла меня за плечи, прижалась ко мне.

- Когда поешь и напьешься, возвращайся ко мне.

Не знаю, долго ли я лежал у черного пруда. Но когда наконец встал, серебристых девушек не было. Вооруженный мужчина сказал, что в этой земле нет времени. Он мне понравился, этот воин. Я хотел бы, чтобы его лошадь была достаточно сильна, чтобы нести меня вместе с ним. Голод мой усилился, жажда тоже. Снова я нагнулся и попытался захватить воды из пруда. Теневая вода не для меня.

Что-то тянуло меня, тащило дальше. Серебряная нить, она сверкала, как нить живого света. Я пошел за ней.

Горы остались позади. Теперь я шел по обширному болоту. Призрачные кусты росли по сторонам опасной тропы, в них прятались теневые фигуры, невидимые, но ужасные. Они смотрели на меня, и я знал, что должен идти осторожно: неверный шаг может погубить меня.

Над болотом навис туман, серый мертвый туман, который сгущался, когда прятавшиеся существа высовывались... или устремлялись вперед по тропе, чтобы ждать моего приближения. Я чувствовал на себе их взгляды, холодные, мертвые, злобные.

Показалось небольшое возвышение, поросшее призрачными папоротниками, в них скрывались другие теневые фигуры, они толкали друг друга, теснились и следовали за мной, а я продолжал свой путь мимо призрачных кустарников. И с каждым шагом все сильнее становилось чувство одиночества, мучительнее голод и жажда.

Я миновал ворота и вышел на тропу, которая быстро расширилась, превратившись в большую дорогу. Эта дорога, извиваясь, тянулась по безграничной облачной равнине. По дороге двигались другие тени, тени мужчин и женщин, старых и молодых, тени детей и животных... но ни одной тени нечеловеческой или неземной.

Они напоминали фигуры, состоящие из густого тумана, замерзшего тумана. Они шли быстро и медленно, стояли и бежали, группами и в одиночку. Когда они обгоняли меня или я обгонял их, я чувствовал на себе их взгляды.

Казалось, они представители всех времен и народов, эти теневые люди. Тут и худой египетский жрец, на плече которого сидела теневая кошка; при виде меня она изогнула спину и беззвучно зашипела... три римских легионера, на их головах более темным туманом круглые, тесно прилегающие шлемы; проходя мимо, они подняли теневые руки в древнем приветствии.

Греческие воины в шлемах с теневыми плюмажами, теневые женщина, которых несли в носилках теневые рабы... однажды мимо прошла группа маленьких людей на волосатых маленьких пони; на спинах у людей призрачные луки, раскосые глаза смотрят на меня... а вот и тень ребенка, которая долго шла рядом со мной, протягивая руки к огненной лини, которая вела меня... тащила меня... куда?

Дорога шла все дальше и дальше. Она все более заполнялась тенями людей, и я увидел, что многие идут и навстречу мне. Потом справа от меня, на туманной равнине, начал разгораться тусклый свет... как сверкание огней святого Эльма, огней мертвых... среди монолитов.

Свет превратился в ущербную луну, которая лежала на равнине, как огромные ворота. Она бросала на равнину дорожку пепельного света, и теневые люди с дороги устремились на эту дорожку. Не все. Одна тень остановилась возле меня; с мощным телом; в конической шапке с плюмажем, с плащом, который развевался на ветру, не ощутимом для меня; этот ветер будто стремился разорвать большое тело в клочья. Человек прошептал:

- Пожиратель теней ест много.

Я повторил:

- Пожиратель теней?

И почувствовал на себе его внимательный взгляд. Он ответил голосом, в котором слышался шорох гниющих ядовитых листьев:

- Хе-хе-хе... девственник! Новорожденный в этом восхитительном мире! Ты ничего не знаешь о Пожирателе теней? Хе-хе-хе.. но это единственная форма смерти в этом мире, и те, кто устал от него, идут туда. Ты этого еще не понимаешь, потому что он еще не проявил себя полностью. Глупцы! прошептал он яростно. - Они должны были научиться, как научился я, получать пищу в том мире, откуда пришли. Не теневую пищу... нет, нет, нет... настоящую плоть, тело и душу... душу, хе-хе-хе!

Теневая рука ухватилась за сверкающую нить и отдернулась, как обожженная... большая тень скорчилась от боли. Шелестящий голос стал злобным высоким воем.

- Ты идешь на свой брачный пир... у своей брачной постели... прекрасный стол из плоти, тела и души... из жизни. Возьми меня с собой, новобрачный; возьми меня с собой. Я многому могу научить тебя! А цена несколько крошек с твоего стола... лишь малая доля твоей невесты.

Что-то собиралось в воротах ущербной луны; что-то сгущалось на ее сверкающей поверхности... бездонные черные тени собирались в гигантское, лишенное черт лицо. Нет, не лишенное черт: виднелись два отверстия глаз, сквозь которые пробивалось тусклое сияние. Бесформенный разинутый рот, и дергающаяся лента мертвого света высовывалась изо рта, как язык. Язык слизывал тени и уносил их в рот, и губы закрывались за ними... затем снова открывались, и снова высовывался язык...