Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский
– Я похожа на нее?
– Есть что-то общее – очень доброе и домашнее…
Свиридов прошел вдоль фотографий на стене.
– Сестра? – спросил он, разглядывая фотографии молодой девушки, удивительно похожей на хозяйку.
– Лукавите, Анатолий Иванович? Это ж дочка!
– Не в жисть не поверю, пока не покажете живьем!
– В Москве она, учится. Пишет редко … Были у нее в прошлом году зимой, Дементия Кузьмича в Москву вызывали, и я с ним ездила.
– Ее гитара? Играет?
– Да балуется! Она у нас такая серьезная, такая строгая, с гитарой, считай, ее никто и не видел. Кроме одноклассников…
– Можно? – Свиридов снял гитару со стены, тронул струны. – Ну, совсем неплохой инструмент! Что вам сыграть, дорогая Евгения Павловна?
– Звучит прямо как дорогая Солоха! – засмеялась Белоглазова. – А сыграть… Сыграй какой-нибудь старый романс…
Свиридов подстроил гитару.
Чуть только вечер опустится синий,
Чуть только звезды зажгут в небесах,
Белоглазова даже вздрогнула – так по душе пришелся и голос, добрый, ласковый, бесконечно влюбленный, и сами такие дорогие слова.
И черемух серебряных иней
Жемчугами украсит роса:
Было видно, что она живет в каждом слове, переживает каждый звук.
Отвори
потихоньку
калитку
Такое трепетное ожидание, такая любовь звучала в голосе Свиридова… Она дышала вместе со Свиридовым, она была там, в темноте летнего сада, она спешила на свидание, она жила ожиданием этого свидания…
И войди тихой тенью под сень,
Не забудь потеплее накидку -
Кружева на головку надень.
Женщина отвернулась к окну и полностью погрузилась в свои воспоминанья.
Свиридов пел негромко, но с таким чувством.
Отвори
потихоньку
калитку
Белоглазова стояла спиной к окну и Свиридов не видел ее лица.
– Конечно, пел ты не мне, но все равно спасибо… Придет Дема – выпьем с тобой на брудершафт… Когда пел, о своей жене думал? Молодец, счастливая у тебя жена… Иди, помойся, я на стол соберу.
Когда посвежевший Свиридов вышел из ванны, Евгения Павловна, приглашая его за стол, обратила внимание на крупную и тяжелую кобуру.
– Что это – уж больно серьезное. Не тяжело?
– Но к сожалению необходимо. Не так давно пришлось инструментом воспользоваться…
– Ешь, Анатолий… И рассказывай, ты ведь не просто так прилетел…
Евгения Павловна повернула голову на звонок в прихожей – после звонка раздался скрип ключа.
– Вот и Дементий Кузьмич пришел!
– Ну, как вы тут? Костюмчик нашла полковнику?
– Решили, что он так пойдет… Ты бы слышал, Дема, как он поет! Это же уму непостижимо!
– Соблазнял?
– У-у, еще как!
– Только безрезультатно.
– Ну, это еще как посмотреть, – Евгения Павловна поднесла три рюмки на маленьком подносе. – Я с ним хочу на брудершафт выпить. Ты не против, Дема?
– Мы с ним на ты уже перешли.
Свиридов и Евгения Павловна сцепили руки, выпили, и Евгения Павловна сочно поцеловала Свиридова в губы.
– Будь здоров, Толя!
– Здорова будi, Женечка!
И так красиво прозвучала его мягкая чистая украинская речь, что все дружно рассмеялись.
ЮБИЛЯРЫ в ОФИЦЕРСКОМ КЛУБЕ
В офицерском клубе уже почти все собрались. Юбиляры сидели за отдельным столом, украшенным шутливыми транспарантами, еловыми ветками и искусственными цветами. За ширмой стоял большой стол, на который складывали подарки, и он был уже завален свертками и пакетами.
Присесть юбилярам не удавалось – поздравляющие шли один за другим.
Белоглазовы расцеловались с юбилярами, Дементий Кузьмич положил свой пакет в кучу подарков, а Евгения Павловна представила Свиридова.
– А это наш гость – полковник Свиридов Анатолий Иванович.
– Очень приятно!
– Очень хорошо, Анатолий Иванович, что вы почтили своим присутствием наш праздник!
Свиридов на ходу конструируя и произнося витиеватую приветственно-поздравительную речь приглядывался к юбилярам.
Полковник Карадонов был крепок и приземист, но отнюдь не толст, а основателен и осанист. Супруга его, назвавшаяся Виленой Игоревной, выглядела много моложе своих лет, но не старалась произвести этим впечатление, не молодилась и была красива естественной красотой любимой и любящей далеко не молодой женщины. С удовольствием поцеловав ей руку Свиридов был уведен Белоглазовой.
– Анатолий, ты бабник. – негромко лукаво шепнула Евгения Павловна. – Я это еще дома заметила…
– Дементий Кузьмич, я хочу пригласить Свиридова за наш столик. Там я смогу посплетничать обо всех присутствующих…
– Женечка, что это ты спрашивать такие вещи стала? Во-первых, конечно, за наш столик, а во-вторых – глаз на молодого полковника положила?
Они оба засмеялись и обменялись такими взглядами, что Свиридову стала совершенно ясна ненарушимая ничем любовь и верность этих двух людей, и ему стало очень хорошо от этого.
На сцене играл оркестр, составленный из штатного военного оркестра с добавлением роскошного рояля, мексиканских маракасов и четырех балалаек, на свободном участке пола уже танцевали первые пары, но торжество еще не завертелось.
– Толя, я придумала, что тебе подарить юбилярам.
– Да, Евгения Павловна?
– Женя. Пока не скажешь
– Женя, дорогая, – ничего не скажу.
– Анатолий Иванович, сдавайся сразу! Я в свое время очень разумно поступил, сдавшись ей сразу!
– Слушаюсь, Дементий Кузьмич! Женечка, дорогая, так что же ты придумала?
– Смотри, какой способный – с первого раза и как здорово!
Белоглазова была очень хороша – с чуть тронутым макияжем круглым лицом, увенчанным косами, в декольтированном длинном платье. Свиридов обратил внимание, что дамы этого гарнизона одевались весьма прилично.
– Ты им спой. Гитару я обеспечу.
– А что спеть? Вы … ты знаешь их вкусы или любимые вещи?
– Им бы что-нибудь из их молодости … Нашей молодости. Если знаешь, конечно.
– Принято!
Наконец праздник начался – появился руководитель-тамада, генерал Белоглазов огласил приказ-поздравление, хлопнули пробки и все занялись делом.
– Анатолий Иванович, разрешаю тебе пригласить мою супругу на танец – я до этого не большой охотник, а она!..
– С большим удовольствием!
Он закружил Белоглазову в вальсе.
– Ах, Толя, смотри по сторонам! А то глаза у тебя такие, что … да еще в жаркую полтавскую ночку …– она смеялась и танцевала с удовольствием, не забывая "сплетничать", рассказывая Свиридову об окружающих их танцующих.
Довольно быстро стало шумно и бестолково, тамаду мало кто слушал, но выпивали все дисциплинированно, и Свиридов отправился путешествовать по залу, приглашая на танец приглянувшихся ему дам, и не забывая сканировать сознание окружающих.
Ему удалось вклинится без очереди и увести танцевать юбиляршу – ее приглашали нарасхват, и она с видимым удовольствием кружилась по залу.
– Вилена
