Александр Громов - Ватерлиния
Поплавок погружался. Воющие насосы уже выкачивали воду обратно в океан, борясь с инерцией падения в бездну, а море, словно не замечая их надрывного гула, все так же размеренно глотало уступ за уступом. В бурунах кувыркалось брошенное имущество. Всплывал мусор; проваливающийся в Каплю Поплавок опоясался пеной. Крики людей умолкали в водоворотах. Видавший виды катер, неизвестно для какой нужды висящий на шлюп-балке, принял днищем воду, сорвался, крякнул и, перевернувшись, затонул. С оглушительным грохотом верхом на огненных столбах продолжали уходить в небо к зависшему на орбите транспорту опорожненные грузовые ракеты. Последняя взяла старт уже из-под воды, накрывшей верхнюю точку терминала, с ревом выдралась из вспененного водоворота и медленно, будто нехотя, ушла в низкие облака; лишь огненный столб долго не желал отрываться от Капли и яростно бил из облака в прогибающуюся воду, словно застывшая в раздумье молния.
* * *– Если они догадаются пустить кабину, нас раздавит, – сказал Шабан.
В горизонтальной шахте скоростного лифта гулко отдавались шаги. Где-то поблизости, за стенкой шахты, стучал, временами подвывая и захлебываясь, неисправный насос. Стучало сердце.
– Может, о нас забыли? – предположил Шабан. – Тревога, суматоха, погружение… До нас ли теперь?
Менигон неопределенно покрутил головой и не удостоил ответом. Шабан замолчал. Слишком много было сказано друг другу, слишком много сделано вдвоем – и в той жизни, и в этой, – чтобы были нужны такие разговоры. Хорошо, что Винсент не ответил. Почему, ну почему я всегда верю в то, во что мне хочется верить? Потому что я обыкновенный человек?
В сущности да, хотя у Ореола, как видно, иное мнение. Человек, не принадлежащий человечеству, странное двуногое существо… тем не менее уязвимое, в точности как человек.
«Ты надеешься, что Велич способен забыть? Наивность – вредная привычка, Искандер».
«Почему нас боятся, Винс?»
«Не преувеличивай свое значение. Тебя всего лишь намереваются устранить на всякий случай как «кукушонка». Боятся меня, резидента Федерации… если я все еще резидент и не выдан головой Величу… Между прочим из-за тебя».
«Я должен извиниться?»
«Хотя бы не задавай глупых вопросов…»
Зачем тратить слова, когда понятно без слов?
Только идти. Только бежать по гулкой коробчатой трубе в скудном дрожании аварийного освещения, а то и вовсе в темноте, пронизанной сквозняками, с разбега перепрыгивать пропасти вертикальных шахт или мухами ползти по их стенам, цепляясь за скобы в технологических желобах, бояться несущейся с сумасшедшей скоростью шальной лифтовой кабины… Что может быть понятнее попытки спастись?
Не понять другого, насущного: погружен ли еще Поплавок. Атака северян давно кончилась и, как видно, безрезультатно. Гидравлический удар вблизи эпицентра был бы слишком чудовищен, чтобы его не заметить. Пожалуй, пол давит на ноги чуть-чуть сильнее, чем следует, а это означает всплытие. И правильно: Поплавок не субмарина, он не должен делать без нужды то, что умеет делать плохо. Он всплывет вне зависимости от результатов погони и стрельбы внутри его – весь в потоках скатывающейся с уступов воды, в слизи раздавленных глубиной морских репьев, всплывет, пробив вершиной край ледяного поля…
Четверо убитых Менигоном. Облава. Безрезультатная перестрелка со спецназом, рикошетирующие от стен коридоров пули, падающий навзничь случайный андроид-рабочий, шипение металла при промахах из неведомо как попавшего в руку лучевика – словно плевки в расплавленный свинец. И бегство, бегство! Сначала по коридорам, затем по сети пронизывающих Поплавок лифтовых шахт…
Попытка прорвать кольцо.
Как видно, лифты были заблокированы если не по всему Поплавку, то по крайней мере в значительном объеме внутри кольца оцепления. Вернее сказать, сферы оцепления, поправил себя Шабан. Это облава. Матерому волку и неопытному волчонку придется проскользнуть за линию флажков, пробиться, продраться сквозь кусты и выстрелы, любым способом покинуть Поплавок, уйти в космос, в Ореол…
Даже после рассказов Винсента я плохо представляю себе, что такое Ореол, подумал он. Может быть, это место, где люди не убивают людей только потому, что боятся непонятного? Но в таком случае люди ли они?
Слаба надежда разобраться самому. Легко сказать – уйти в Ореол. КАК?
Винсент наверняка что-нибудь придумает. Но он молчит…
– Капсулу нам скорее всего не угнать, – размыслил вслух Шабан. – Кстати, и незачем. С ракетодромом тоже ничего не получится, так? Наверняка и флайдромы под усиленной охраной – я же пилот.
– Не сходи с ума, – на ходу посоветовал Менигон. – Ты пилот, но откуда им об этом известно?
– Тьфу, черт… – Шабан засмеялся, и шахта отозвалась эхом. – А ведь верно, я забыл. Хотя, – он помедлил, прежде чем сказать очевидное, – по правде сказать, у нас есть шанс уйти только на боевом флайдарте. Учебную «спарку» догонят и сожгут. А в боевой флайдарт двое не поместятся физически.
– Даже если очень постараться? – поинтересовался Менигон, не оборачиваясь.
– Я же сказал: физически!
Плюс к тому синдром Клоцци, подумал он. Да что синдром, наплевать на синдром, и без синдрома шанс покинуть Поплавок ничтожен. Если он вообще существует, этот шанс. Голый, круглый, наглый нуль.
Он давно уже не представлял, в какой части лабиринта шахт они находятся, но Менигон, по-видимому, ориентировался и здесь, иногда давая короткие команды. Лифтовые шахты хороши одним: здесь бывшего ведущего эксперта не обнаружат по имплантированному пропуску.
– Я верно понимаю, что флайдарты типов «Джокер-Т» и «Шершень» способны к выходу в открытый космос? – Менигон остановился столь резко, что Шабан налетел на него.
– Да, но ненадолго. Четыре-пять часов для «Джокера», полтора-два для «Шершня».
– Этого достаточно. Кстати, в ПВО Поплавка нет машин иных типов. Восемнадцать «Джокеров» и тридцать «Шершней», нам хватит… Теперь объясни, как ими управлять.
Шабан открыл рот.
– Ты серьезно?
Менигон тяжко вздохнул – трудно, мол, иметь дело с непонятливыми.
– Я просил тебя объяснить, а не задавать глупые вопросы. Итак, я влез, поместил свою задницу куда следует и присосал фонарь. Досюда я знаю. Дальше что?
– Выброси из головы, – твердо сказал Шабан. – Ничего не выйдет. Ты не понимаешь, что это такое. И я не полечу: уж если спасаться, так обоим, понял?
– Сказал? – ядовито осведомился Менигон. – Учти, я внимательно слушал. Теперь кончай словоблудить и рассказывай про управление.
Шабан тоже вздохнул. Трудно иметь дело с непонятливыми…
– Это невозможно объяснить, можно только научиться… ну, примерно так, как ребенок учится ходить. Или, позднее, плавать. Все равно с первого раза ничего не выйдет. Курсантов год гоняют на тренажерах, прежде чем доверить машину, и то учебную. Забудь.
– А без цереброуправления? – спросил Менигон.
– Тем более выброси из головы. Этому учатся весь оставшийся курс, до самого выпуска.
– Значит, полечу на цереброуправлении… справлюсь! Цыц! Заткни фонтан и объясняй. Я сел, вернее, лег, что дальше? Надо пристегиваться?
– Надо надеть шлем, при этом он автоматически включится. После этого шлепнешь ладонью по панели, там справа есть такая пластина, не ошибешься. После этого подготовка к полету произойдет автоматически, за тридцать секунд.
– Так просто?
– Да, – с раздражением сказал Шабан. – Так просто. Почти так же просто, как удержать равновесие на велосипеде – садишься и катишь.
– Никогда не ездил на велосипеде, – серьезно сообщил Менигон, – но это неважно. Думаю, научился бы не хуже любого другого. Ладно, что там еще?
– Ничего. Ты сам почувствуешь, что можешь взлететь. Только вот что: проследи заранее, чтобы стартовые ускорители были на месте, там разбега нет совсем… Через десять секунд можешь их сбрасывать, ты поймешь как. Имей в виду: ты будешь чувствовать себя флайдартом – в первый раз очень непривычно, многие пугаются…
– Не из пугливых, – буркнул Менигон. – А само управление?
– Я же сказал: этого не объяснить. Поймешь сам. Самое главное: не желай того, чего флайдарт не умеет делать – это плохо кончится. Учиться придется на ходу…
– На ходу – какаду… Ладно, понял. – Менигон осклабился. – А как я узнаю, ну скажем, сколько топлива в баках? Это будет как мочевой пузырь, что ли?
– Это будут именно баки, – сказал Шабан. – У ТЕБЯ будут. Вник?
– Занятно… – Менигон хмыкнул.
– Брось, – посоветовал Шабан. – Все равно у тебя не получится.
– Не учи курицу, яйцо… Тихо! Слышишь?
Воющий гул долетел издалека и смолк. Еще один – уже гораздо ближе. Ударила по лицам волна упругого воздуха. Ну, все…
– Кажется, пустили лифты.
– И разумеется, заблокировали любой останов внутри облавы. Долго же они соображали… – Менигон, торопясь, обстукал стенки. – Режь здесь. Нет, дай лучше я…
