Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

- Руки вверх! - внезапно за спиною Траурихлигена раздался шёпот, он повернул голову и увидал своего "заклятого приятеля", партизана Петра, который каким-то фантастическим образом сумел подкрасться к нему сзади и наводил автомат.

- Давай, швыдше! - грозил, кивая автоматом, Петро, предписывая Траурихлигену вставать с корточек и поднимать руки. - Зараз мы тебе у языки во́зьмем, и всё про тебе вызнаем!

Петро решил, что победил - "дорожный призрак" отыскан, взят на прицел, и уже подчиняется: поднялся на ноги, повернулся... и тут же выстрелил из пистолета, одновременно прыгнув вперёд. Петро отскочил, но спастись не успел: пуля угодила в руку, партизан вскрикнул от боли, выронил автомат и поспешил отползти подальше, под защиту кустов. Спрятавшись, он видел, как в ночи убегает от него проклятый "дорожный призрак". Листья мешали смотреть, но Петро, всё же, смог различить, как этот замаскированный враг перепрыгнул пышный кустарник и... тут же попал в ловушку. В кустах спрятались товарищи Петра - они, словно поджидали "призрака" - и напали на него все сразу, тут же взяв его на мушку. "Призрак" и сейчас попытался сбежать, но быстро понял, что не сможет: пять смертоносных автоматов отрезали для него любуй путь, перекрыв всякую лазейку. Зажимая рану ладонью, Петро покинул укрытие, где было неудобно и сыро, и направился к ним, вытаскивая из кобуры пистолет.

В овражке неподалёку прятался Грыць. Он видел, как товарищи дали ему знак выскакивать, но... Суеверный страх не дал ему двинуться с места... бедняга и себе не мог признаться, что боится "дорожного призрака", словно бы он действительно, призрак, или чёрт, или лешак... Притаившись за кучами жухлой травы, которая копится в этих диких местах годами, Грыць видел, что страховитый "призрак", кажется, пойман... И лишь тогда Грыць смог собрать в кулак свою смелость.

- За Родину!! - Грыць выпрыгнул из овражка, схватив автомат и поскакал вперёд, туда, где в лунном свете его товарищи дрались с врагом. Враг не очень-то хотел драться - он скакал туда-сюда, норовил юркнуть в тёмные кусты и раствориться в них, но его уже обступили и взяли на мушку.

- Руки вврех! - это раненый Петро здоровой рукой навёл на незнакомца пистолет и тут же потребовал:

- Давай, снимай маску, чертяка!

Грыцю так и не удалось сразиться: он опоздал и прибежал уже тогда, когда враг был пойман и поднял руки, окружённый со всех сторон.

- Соня ты! - хохотнул над ним усатый дядька Тарас, не спуская с пленника оружие. - Самый смак проспал!

- Та, я споткнулся... - пробормотал Грыць, глядя в сырую землю. Ему стало стыдно за трусость - торчал в кустах, боялся там каких-то дьяволов в то время, когда его товарищи схватили языка! Хорошо, что во тьме ночи не видно, как он краснеет...

- Снимай маску! - повторил Петро, кивнув трофейным пистолетом.

- Стаскивай, стаскивай! - вторил ему дядька Тарас. - Зараз, зробим тебе гудок с проволо́кой - живо балакать научишься!

Пленник же топтался на полусогнутых ногах, будто какой-то полузверь, по-птичьи крутил головой... Наверное, он паниковал, но снимать маску не спешил - бормотал что-то непонятное гнусавым голосом и приседал всё ниже, всё больше похожий на лешака.

- Чего? - не понял бормотания Петро..

- Давай его у лагерь! - фыркнул дядька Тарас. - Клоун, вишь ли! Ну, ничого - как прижгём, так одраз забалакает! Ну-ка, Грыць, чего стоишь - вяжи!

Нащупав на поясе толстую верёвку, заготовленную как раз для языков, Грыць схватил её и сделал шаг вперёд. Не бывает никаких чертей, дьяволов, призраков... Этот "дорожный призрак" уже дрожит от страха...

- Руки давай! - потребовал от него Грыць, готовясь заломать толстые руки пленника за его широкую спину и прочно скрутить их, чтобы не сбежал.

Пленник подчинился - неуклюже повернувшись на своих "звериных" ногах, медленно опуская ручищи, он протягивал их Грыцю. Решив, что враг побеждён и напуган, Грыць накинул верёвку на его крепкие запястья. Внезпно в руке врага сверкнула сталь - у него оказался пистолет, который он взял словно бы из ниоткуда. Он вскинул его молниеносным движением и несколько раз выстрелил прямо в Грыця. Почувствовав боль, Грыць понял, что ранен, а в следующую секунду его сбил с ног тяжёлый удар кулаком, и Грыць покатился по каменистой земле, набивая шишки.

- Стой, стой, стоять, окаянный! Бандюга! - партизаны тут же бросились вдогонку, дядька Тарас собрался стрельнуть, но его остановил Петро.

- Не пали! - предостерёг он, опустив дуло дядькиного автомата в землю. - Вин нам живым нужен!

- Та, хай йому грэць! - ругнулся дядька Тарас, не забывая бежать впереди всех, догоняя врага. - Та, стой ты, чертяка, всё одно не уйдёшь!

Но враг и не думал стоять - побежал так, что даже засверкали пятки. На бешеном бегу он перепрыгнул через распластавшегося в грязи Грыця, стрелою рванул к кустам и скакнул в их гущу, стремясь затеряться.

- Шукай его, Петро! - дядька Тарас вломился в кусты тяжёлым лосем, помчался, спотыкаясь, наугад, но дальше начинался тёмный лес. Дядька Тарас видел перед собой лишь одинаковые чёрные ветки, листья, кусты... а потом и они скрылись во мраке. Плотные древесные кроны напрочь закрыли луну, дьдка Тарас закрутился на месте, ничего не видя, а потом - засветил фонарик, чтобы не споткнуться и не рухнуть носом вниз.

- Не свети, Тарас, - из мглы вынырнул Петро - без фонарика - и положил руку ему на плечо. - Вдруг он тут не один?

- Чёрт! - буркнул дядька Тарас, пряча фонарик. - Утёк, гад!

- Утёк, - вздохнул Петро. - Грыця подбил - давай вернёмся.

***

Эрих Траурихлиген выскочил на небольшую полянку, покрытую запутанными сорняками, затерянную в лесной чаще, среди непроходимых болот. Там, дальше, около раскидистой ивы, чьи длинные ветви в свете луны похожи на зелёные косы русалок, полянка плавно и незаметно переходит в погибельную топь - начинается трясина, в здешнем народе известная, как "Русальная елань". Достаточно одного шага, чтобы угодить ногою в тёмную воду, в топкий ил под ней, и уже не выбраться никогда... Эрих Траурихлиген прекрасно знал это место - много раз прятал тут своих лошадей и подводы, когда тайно пробирался на Нижинский излучатель и заставлял пленного Антипа возвращаться назад вместо себя. Он осмотрелся и прислушался. Со всех сторон высятся молчаливые вековые деревья - высоченные, разлапистые Прохладный воздух напоен ночными звуками - филин низко ухает где-то там, на сухом дереве, чьи скрюченные ветки поднимаются к небу как чёрные рога страшного чёрта, заливисто поют разнообразные цикады, громогласно покричала выпь. Он понял, что погоня отстала: эти лесные звуки не были топотом приближающихся людей и гомоном их голосов. Можно смело двигаться к излучателю... Хотя, нет, он тут не один... Траурихлиген замер на месте и прислушался снова - звук, который заинтересовал его, доносился во-он оттуда, из дальних кустов, едва видневшихся в темноте на фоне чёрных деревьев. И это не просто звук: где-то за кустами громко ржала партизанская лошадь. Отлично: вот и транспорт! Путешествие на излучатель станет быстрым и комфортным! Спрятавшись за толстым стволом огромного дуба, который рос тут, казалось, с первобытных времён, Эрих Траурихлиген осторожно выглянул и увидел, что лошадь привязана к берёзе и впряжена в крепкую подводу. У подводы топтались человека три... хотя, нет, четыре - четвёртый сидел в подводе на куче сена и вертел в руках незажжённую цигарку.