Жюль Верн - Паровой дом (пер. В. Торпакова)

Двадцать четвертого апреля Нана Сахиб был в Бхилсе, главном городе важного округа Мальвы, и в руинах древнего города собрал недовольных, но не смог получить нужные ему сведения.

Двадцать седьмого апреля Нана Сахиб добрался до Райгура, что находится на границе с королевством Раннаха, а тридцатого был уже у развалин древнего города Сангора, неподалеку от места, где произошла жестокая битва войск генерала Хью Роуза с повстанцами, в результате которой англичане установили контроль над проходом в Моданпур — ключом к ущельям Виндхья.

Там набоба нагнал его брат в сопровождении Калагани, и оба они установили контакт с вождями племен, в которых были абсолютно уверены. На этих тайных встречах велись предварительные переговоры о всеобщем восстании. В то время как Нана Сахиб и Балао Рао действовали на юге, их сторонники были заняты тем же на склонах северной части гор Виндхья.

Прежде чем вернуться в долину Нармады, оба брата решили посетить королевство Панна. Под покровом гигантских тиковых деревьев, диких бамбуковых зарослей и другой разнообразной и обильной растительности, которая, кажется, вскоре поглотит Индию всю целиком, они отважились пробраться вдоль Кена. Там они вербовали многочисленных и довольно диковатых с виду сторонников среди тех несчастных, что трудятся до седьмого пота на богатых алмазных копях раджи. Как говорит господин Русселе: «Понимая всю выгоду английского господства для принцев Бандельканда, раджа предпочел роль богатого земельного собственника уделу незначительного князька». Богатый собственник, он и впрямь является таковым! Алмазные копи, которыми он владеет, простираются на 30 километров к северу от Панны, и разработки алмазов, наиболее ценимых на рынках Бенареса и Аллахабада, требуют большого числа рабочих рук. Среди этих несчастных, выполняющих самую тяжелую работу, которых к тому же раджа велит обезглавить, как только шахта перестанет приносить доход, Нана Сахиб должен был найти тысячи сторонников, готовых пойти на смерть за независимость своей страны, и он их нашел.

Отсюда братья вновь спустились к Нармаде, чтобы вернуться на пал Тандита. Но, прежде чем поднимать мятеж на юге, который должен был вспыхнуть одновременно с бунтом на севере, они решили остановиться в Бхопале. Этот большой мусульманский город сохранился как столица ислама в Индии, во время восстания сипаев бегума его оставалась верна англичанам.

Нина Сахиб и Балао Рао в сопровождении дюжины гондов прибыли в Бхопал 24 мая, в последний день праздника Мохарума[132], мусульманского Нового года. Братья носили одежды йогов — мрачных религиозных нищих, вооруженных длинными кинжалами с закругленным лезвием, которыми они наносят себе удары в приступе фанатизма, впрочем, без особого вреда.

Неузнаваемые в этих костюмах, братья приняли участие в процессии, проходившей по улицам города, среди множества слонов, которые несли на спинах «тадзиа» — подобие маленьких храмов высотой в 20 футов; они смешались с богатыми мусульманами, разодетыми в расшитые золотом наряды, в шапочках из муслина на головах; они проникли в ряды музыкантов, солдат, баядерок, молодых людей, переодетых женщинами, — причудливое скопление всякого люда, придававшее церемонии карнавальный характер. Со всеми этими индийцами, среди которых было много преданных делу людей, они могли обменяться чем-то вроде масонского условного знака, известного повстанцам 1857 года.

Когда наступил вечер, весь народ двинулся к озеру, омывавшему восточное предместье города.

Там, среди оглушительных криков, вспышек фейерверка, разрывов петард, при свете тысяч факелов вся эта толпа побросала свои тадзиа в воды озера. Праздник Мохарума кончился.

В этот момент Нана Сахиб почувствовал, как кто-то положил руку на его плечо. Он обернулся. Возле него стоял бенгалец.

Нана Сахиб узнал в этом индийце одного из прежних сподвижников по Лакхнау. Он взглядом спросил его, в чем дело.

Бенгалец ограничился тем, что пробормотал следующие слова, и Нана Сахиб услышал их, ничем не выдавая своего волнения.

— Полковник Монро уехал из Калькутты.

— Где он?

— Вчера был в Бенаресе.

— Куда направляется?

— На границу Непала.

— Зачем?

— Чтобы провести там несколько месяцев.

— А потом?

— Поедет в Бомбей.

Раздался свист. Индиец, проскользнув сквозь толпу, подошел к Нане Сахибу.

Это был Калагани.

— Поезжай немедленно, — сказал набоб, — догони Монро, он едет на север. Примкни к нему. Предложи какие-нибудь услуги и рискни жизнью, если понадобится. Не оставляй его, прежде чем он не спустится с гор Виндхья в долину Нармады. Тогда, но только тогда, сообщи мне о нем.

В ответ Калагани лишь кивнул и исчез в толпе. Малейший жест набоба был для него приказом. Через десять минут он покинул Бхопал.

В это время Балао Рао подошел к брату.

— Пора уходить, — сказал он ему.

— Да, — ответил Нана Сахиб, — через день нам надо быть на пале Тандита.

— В путь.

Оба они в сопровождении гондов поднялись на северный берег озера и дошли до одиноко стоящей фермы. Там их ждали лошади. Это были резвые животные, которых кормят пряной пищей и которые могут за ночь проскакать 50 миль. В восемь часов всадники мчались галопом по дороге, ведущей из Бхопала в горы Виндхья.

Из предосторожности набоб хотел приехать на пал Тандита до зари. Действительно, следовало возвратиться в долину незамеченными.

Маленькая группа всадников неслась со скоростью, на какую только были способны их лошади.

Нана Сахиб и Балао Рао, держась один подле другого, не говорили ни слова, но одна и та же мысль занимала обоих. Из этой поездки за пределы гор Виндхья они вынесли больше чем надежду — уверенность, что бесчисленные сторонники примкнут к их делу. Центральное плато Индии было полностью в их руках. Военные поселения, разбросанные на громадной территории, не смогли бы противостоять даже первым натискам восставших. Их уничтожение высвободит мятежные силы, которые не замедлят поднять от одного побережья до другого целую армию фанатичных индийцев, перед которой окажутся бессильными королевские войска.

В то же время Нана Сахиб думал и о том счастливом повороте судьбы, что должен выдать ему полковника Монро. Наконец-то тот оставил Калькутту, где его трудно было достать. Отныне ни одно его движение не ускользнет от набоба. Он даже ничего не заподозрит, в то время как рука Калагани направит полковника к дикой стране

Виндхья, а там ничто не сможет уберечь его от мести, которую уготовила ему ненависть Наны Сахиба.