Джо Холдеман - Бесконечная свобода

— Дайте я сначала приготовлю текст. — Она взяла меня за руку. — Мы все его прочтем и убедимся, что ничего важного не пропущено.

— Думаю, что все это должно их изрядно заинтересовать, — предположил Марк.

— Неужели? — деланно удивился я. — Тогда где же они? — Я взглянул на шерифа. — Может ли быть, чтобы наше население занимало столь незначительное место в картине мира землян? Похоже на то: население целой планеты внезапно исчезло, а они даже не потрудились послать корабль, чтобы узнать, в чем дело!

— Ну они еще могли не заметить перерыва в радиосвязи…

— Конечно, восемьдесят восемь лет, и все такое. Но, прах побери! Неужели они не считают, что двадцатичетырехлетнее молчание, отсутствие даже срочных сообщений через коллапсарную антенну может быть поводом для беспокойства? Мы каждый год посылали по нескольку штук.

— Я не могу говорить за них…

— А я — то думал о вас, как о ё-ном групповом сознании!

— Уильям! — предостерегающе воскликнула Мэригей.

Губы шерифа сжались в твердую линию; я хорошо знал это выражение.

— Мы не можем утверждать, что они не отреагировали. Если они прибыли сюда и нашли то же самое, что и мы, то им вовсе не обязательно было оставаться здесь. С какой стати? По плану, до нашего возвращения должно было пройти еще сорок тысяч лет.

— Вы правы, прошу прощения. — Но эта мысль продолжала все так же беспокоить меня. — Однако они не могли прибыть сюда, осмотреть планету и вернуться, не оставив никаких следов.

— Мы не можем утверждать, что они не оставили следов, — почти слово в слово повторила за шерифом Мэригей. — Возможно, их удастся найти где-то на космодроме.

— А может быть, здесь.

— Если это так, то следы не бросаются в глаза, — заметил Марк. Он перешел к следующей консоли. — Хотите попробовать Цогот?

— Да, давайте сделаем это, пока шериф здесь. Он знает тельциан лучше, чем мы.

Он щелкнул несколькими выключателями и недовольно покачал головой. Повернул регулятор громкости, и комнату заполнил белый шум.

— Вот и вся их передача, — сказал он.

— Испорченная линия? — спросил я, уже почти точно зная, что услышу в ответ.

— Техника в порядке, — медленно ответил он. — Это включенный микрофон на том конце линии.

— Значит, там случилось то же самое, — проговорил шериф и тут же поправил сам себя: — Могло случиться.

— Запись идет непрерывно? — поинтересовался я.

— Да. Если мы обнаружим перерыв спустя 3,1 года после того самого дня, это окажется непререкаемым подтверждением. Я могу проверить. — Он убавил громкость и принялся что-то переключать на пульте. Затем отодвинул тельцианскую клавиатуру и поставил на ее место человеческую.

— Думаю, что смогу перемотать туда, куда нужно. — На маленьком экране высветилась дата и время — приблизительно восемь лет СП назад, и Марк снова включил звук. Тельцианская болтовня стала быстрее, звук стал выше — воспроизведение шло с повышенной скоростью, — а потом внезапно все прекратилось. — Бац! Примерно то же самое время.

— Там, здесь и где еще? — почти по слогам сказал я. — Может быть, с Земли сюда никто не прилетал по тому, что там никого нет.

Глава 7

На следующей неделе мы были слишком загружены практическими вопросами, чтобы позволить себе тратить время и силы на разгадку тайны. В нашем коллективе сохранилась та же самая система управления, и поэтому я оказался практически полностью занят проблемой превращения этой части заброшенного университетского городка в живое поселение.

Многие хотели засучить рукава, взять лопаты и немедленно взяться за вспашку и посадку, но наши первостепенные потребности были другими: энергия, вода и санитария. Не повредили бы и еще одно или два действующих транспортных средства, но во время первых поездок по городу мы ничего не обнаружили.

Солнечная электростанция, которую университет построил неподалеку от городка, была, судя по всему, учебная, а не исследовательская. Она не работала, но, видимо, только потому, что не была полностью собрана после курса обучения для следующего, бог знает какого по счету поколения будущих инженеров. Я взял с собой механика и инженера, нам удалось найти чертежи, и после этого мы смогли за день привести электростанцию в рабочее состояние, а затем потратили еще два дня, чтобы тщательно и осторожно разобрать ее на части.

Затем мы перенесли части в общежитие, подняли на крышу, собрали там и принялись заряжать аккумуляторы. Люди были не слишком счастливы оттого, что электричество уходило в батареи, вместо того чтобы давать им свет и тепло, но сначала главное. (Мои родители любили повторять: «Власть — народу», но в данном случае приходилось идти и на непопулярные решения.)

Таким образом, у нас оказалось два действующих грузовичка — вероятно, их следовало бы называть мусоровозками, — и мы смогли совершить набег на склад слесарных инструментов и оборудования и хранилище запасных частей для электронных приборов: все это было нам необходимо для того, чтобы наладить подачу воды в спальный корпус. Мы брали воду из реки, по возможности очищали ее и закачивали в разборный плавательный бассейн на крыше, который служил нам вместо водонапорной башни. Такая конструкция позволила устроить самотечное водоснабжение кухни и первого этажа. Там была даже горячая вода; для этого нам лишь понадобилось подобрать нужные сгоны и подключить водопроводные трубы к водонагревателю. Пока еще ни в одном туалете не использовалась обычная водяная канализация, наиболее гигиеничная, но требующая огромного расхода энергии. Для того чтобы перейти к старым добрым смывным бачкам, которые я помнил с раннего детства, воды было слишком мало; кроме того, я все равно не знал, что делать с фекальными водами. Я помнил, что для очистки сточных вод строились большие предприятия, но имел очень смутное представление о том, что и как они делали. Так что мы продолжали использовать простейшие уборные с выгребными ямами, которые описывались в армейских уставах с самых древнейших времен, а Тен продолжал поиски более оптимального решения.

Четвертое судно, спасательная шлюпка номер два, прибыло на орбиту через двенадцать дней и благополучно совершило посадку. Все его пассажиры поселились в комнатах второго этажа, за исключением Кэт. Эми Ларсон по-настоящему нуждалась в сочувствии и близости: тосковала по Терезе и чувствовала себя виновной в том, что бросила на корабле свою спутницу жизни и их дочь. Кэт прилетела на Средний Палец как гетеросексуальная женщина, но всю предшествовавшую этому жизнь она была лесбиянкой. Так что она поселилась с Эми в соседней с нами комнате, что, впрочем, не тревожило меня. А интересно, был бы я так спокоен, если бы за стеной жила не бывшая любовница, а бывший любовник моей жены? Вероятно, та связь относилась к длительному периоду их жизней (соответствовавшему всего лишь году реального времени), который принадлежал им одним и который я никогда не смог бы разделить с ними — тому периоду, когда я был стерт с доски, считался мертвым.