Ярослав Вейс - День на Каллисто (антология)

— Что вы все шпионите! Я не обязана вам отвечать! Мы не в больнице. Я здесь одна со своим женихом. Уходите, не то я позову соседей. На помощь! — закричала Вера, но тихонько.

Марек отступил.

— Пожалуйста, если вы настаиваете. Но вы же прекрасно знаете, что говорите неправду. И знаете почему.

Больница. В кабинете доктора Марека на носилках неподвижно лежит профессор Клен. У его изголовья стоят доцент Петр, который, по убеждению врачей — Марека и Ворличковой — является создателем робота, и полицейский из автоинспекции.

— Я не виноват, — бормочет Петр, — я знаю, вы меня подозреваете, но я тут ни при чем… Профессор сам вел машину. Мы решили вынести наш спор на суд министерства, поэтому и поехали на его машине. А на перекрестке машина столкнулась с грузовиком — профессор пытался проскочить на красный свет.

— Это правда, — подтверждает инспектор. — Несчастье произошло у меня на глазах. Я видел все. Водитель вел машину как сумасшедший.

— Если вы собираетесь подать жалобу руководству института, — заявляет доцент Петр, и в его голосе явно слышится торжество, — можете обращаться ко мне. Теперь я замещаю директора института.

Ворличкова отворачивается от Петра. Санитары медленно везут труп в морг.

Марек и Ворличкова шли по коридору.

— Это убийство, — твердила Ворличкова. — Он избавился от своего обвинителя. Но он зря меня недооценивает, это ему дорого обойдется.

— Что мы можем сделать? — пожал плечами Марек. — Если полицейский и на сей раз подтвердит его невиновность? Не станем же мы судиться с полицией.

— Пан доктор, — прошептал кто-то.

К ним медленно приближалась Вера. Но как она изменилась! Как и в первую встречу, у нее был испуганный вид.

— Пан доктор, мы ждем вас, пожалуйста, побыстрей, — прошептала она и потащила обоих к себе в лабораторию, то и дело озираясь по сторонам, словно хотела убедиться, что их никто не преследует.

В кабинете сидел доцент Петр. Настоящий Петр, одетый в рваный костюм. Перед ним на столе лежали портфели, набитые бумагами, на полу стояли приборы, взятые из домашней лаборатории.

— Я в отчаянии. Я обманул вас. Когда сегодня мы встретились впервые, я говорил вам правду. Но потом явился мой робот и стал убеждать меня, что я могу вести исследования дома, да и Веру он заменит в институте. Понимаете, ему удалось убедить меня, а я надеялся, что вот-вот найду ключ к разгадке и смогу вновь им управлять. Но это оказалось не так просто. — Петр дрожащими руками взял свои расчеты как бы в подтверждение своих слов. — Нужно время.

— А робот уже убивает! Примчался сегодня к нам домой — помните, когда я вас выпроваживала, — и сказал, что он устранит профессора — последнее препятствие в продвижении доцента Петра и что теперь начнет действовать в соответствии со своей программой, — удрученно добавила Вера.

— Как будто меня когда-нибудь волновала моя карьера! — воскликнул Петр.

— Он собирался убить профессора не только из-за карьеры, — заметила Ворличкова.

Петр кивнул головой.

— Да, это верно, я украл бумаги Клена. Этого не скроешь. Не робот, а я сам украл бумаги профессора — мечтал создать андроида. Я виноват. Но профессор никогда бы не позволил мне осуществить этот опыт. То была святая кража, ведь существует святая ложь. Не подумайте, я бы, разумеется, указал на профессора как на своего соавтора. Верно — профессору принадлежала гениальная идея, но я воплотил ее в жизнь. Это не воровство. Это, скорее, вынужденный шаг. Я взял бумаги из сейфа профессора во имя блага людей.

— Постойте, — прервал его Марек, — выходит, робот действительно существует. И вы обманывали меня только потому, что он обещал вам возможность спокойно работать. Вы готовы это подтвердить?

— Конечно! — Петр и Вера согласно кивнули.

Марек обратился к Ворличковой:

— Задержи у входа полицейского. Позвони вахтеру.

Ворличкова вышла. Марек продолжал:

— Я уже убедился, что на вас, доцент Петр, нельзя положиться. Но я полагаю, вы не измените своих намерений, пока я раздобуду пишущую машинку и приведу свидетелей. Мне хотелось бы на сей раз все записать на бумаге — черным по белому.

— Мы не можем попустительствовать убийству, — твердо сказала Вера, обращаясь к Петру.

— Задержите их! — кричала Ворличкова в телефон. — Они будут проходить мимо вахтера, полицейский и мужчина в штатском, задержите их!

Двери кабинета распахнулись, и Ворличкова увидела перед собой самоуверенного двойника доцента Петра и полицейского.

— Это неправда, — произнес робот спокойно, с явным превосходством. — Мы и не собирались покидать больницу. Я был уверен, что еще понадоблюсь вам. Пройдемте. — Он повелительно, будто руководил уже и больницей, указал врачу на дверь, пропуская ее вперед.

— Разумеется, мне не хотелось бы открывать вам нашу тайну. — Робот с трубкой в руке большими шагами расхаживал по комнате. Ни Ворличкова, ни Марек, ни полицейский не решались его прервать. Вера с ненавистью следила за каждым его движением. Доцент Петр так сильно сжимал руками спинку стула, что пальцы у него побелели. — Итак, у меня есть брат. Близнец. Но он ненормальный. У меня есть официальные документы, подтверждающие мои слова. Он сумасшедший. — Робот показал на доцента. — Он утверждает, что мне сопутствует успех только потому, что я «робот», человек-машина. На самом же деле он просто завидует мне — я всегда отлично учился, у меня превосходное положение в обществе, тогда как у него одни неприятности: то взрыв в лаборатории, то какие-то бессмысленные опыты… Но сейчас, мой дорогой Фред, твое поведение перешло все границы — по-твоему, я не только робот, но и убийца! Прошу вас подержать его в больнице, пока я не найду для него чего-нибудь поприличнее.

Доцент, который во время этого монолога не проронил ни слова, внезапно вскочил, схватил стеклянную колбу и бросил ее в робота. Но промахнулся — робот увернулся от удара. Колба вылетела в окно и взорвалась на улице. Робот же сделал вид, будто ничего не произошло.

— Обращайтесь с ним поласковее, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Я знаю, он трудный пациент, но его можно успокоить. Где только я с ним не бывал: и в психиатрических больницах, и в интернате для умалишенных. Сами понимаете, мало приятного, если на каждом перекрестке твердят: у доцента Петра брат — ненормальный… Обидно…

— А нам кажется, — прервал его Марек, — что до сих пор вы прятали своего брата весьма искусно. Никто и не подозревает о его существовании. У вас есть документы, подтверждающие ваши слова?