Михаил Васильев - Искатели

Титаныч косился на них всех, и только Платон видел, что с недоумением.

— Вот в тебе, Титаныч, сердце железное… — заговорил он.

— Нету у меня сердца, — прервав его, сердито буркнул старый кухонный робот.

— Вот именно. Вот и не заложили в тебя любви к животным. Потому что некуда.

"Это родительский инстинкт, а откуда он у этого железного бедняги", — подумал Платон, глядя на Диану. Та подносила пищащих котят к лицу, разглядывая их и даже как будто вдыхая их запах.

Зазвенел сигнал телевизионной связи, на потолке стало проявляться изображение чего-то поначалу непонятного. Оказалось, что комнаты гомункулуса Карла на астероиде Зима. Рядом с Карлом горел, как всем было известно, запрещенный вообще-то там камин с кузнечным горном. Гости с Зимы заглядывали сейчас часто, но, в основном, в виде виртуальных тел.

Обновленная, всякого вида, связь в тарелке теперь была самой современной и совершенной, но именно сейчас звук потерялся где-то по дороге, свернул куда-то не туда. Карл на потолке беззвучно разевал рот, что-то говорил. Где-то в другом мире, в астрономическом удалении отсюда свет горящего древесного угля освещал бородатое лицо гнома. Судя по всему там сейчас была ночь, время его досуга.

— А, еще один! Карл! — приветствовал его Конг, не задумываясь, слышат ли его. Он уже пил из здоровенной кружки кофе с перцем, закусывая куском масла. — Чего в виртуале не заходишь? Мы здесь к призракам привыкли. Давай заходи, садись к столу. Все равно завиртуаленные, как едоки, нам не опасны.

Комната Карла вверху теперь была видна во весь потолок. Железные и каменные поделки загромождали там все стены, стояли на полу, повсюду. Остался только узкий проход и круг свободного пространства перед камином вокруг верстака.

Карл почему-то показывал небольшой молоток, потом, будто забыв про всех, и вблизи, и вдали, склонился к чему-то мелкому, доступному только его зрению. Редко и внимательно стал наносить слабые удары этим молоточком.

— …Сейчас шарманку с механическим театром, — внезапно донесся, возник голос гомункулуса. — Пусть куклы сыграют то, что нам самим не удалось.

— Ничего, и сами доиграем, — отозвалась из кошачьего угла Диана. — Завернем к вам на обратном пути. Может, тогда уже Кукулькан и временем управлять научится, как обещал. Тогда много свободного времени будет — сколько хочешь.

Платон как будто не слышал, что она говорит. Он глядел на нее, стараясь не пропустить все ее подробности. Сейчас Диана была в белой домашней маечке, кажется, та называлась футболка. Таким красивым было в ней все, и эта футболка, и даже орнамент на ней — из каких-то звездочек. И звездочки тоже были особенные. Никто, кроме него, сейчас не видел, как они красивы.

"Хорошо, что невозможно кому-то прочесть мои мысли. Чувствую себя полным идиотом".

— Вот изобретут скоро вечную молодость, — говорил Титаныч, что-то переставляя на плите, — и будут люди жить долго-долго, сколько захотят. А потом, думаю, узнают секрет жизни: кто они, люди, откуда приходят и куда уходят. И когда жизнь чья-то станет уже совсем неприлично длинной, человек может узнать секрет этот, изучить на специальных курсах. И тогда вечно жить станет неинтересно. Можно спокойно уходить.

Где-то далеко Карл, достав большой, словно великоватый для него, платок, задумчиво сморкался в него. Первобытный дрожащий свет горящего угля подробно освещал его морщинистое, грубое, как мозолистая пятка, лицо. В углу видна была икона "Неиспиваемая чаша", будто бы помогающая от алкоголизма.

— Я предполагаю, — сказал он, — что скоро старики будут покидать этот мир, возвращаясь в прошлое. Появится такой обычай. Я бы сам этот вариант предпочел.

— А может мне тоже в прошлое вернуться? — произнесла Диана, как будто спрашивая разрешения у самой себя. — Там так хорошо было.

— Какое у тебя прошлое, — сказал на это Платон. — Одно детство.

— Хотя бы в детство. Дети лучше

— Что же поделаешь, — осторожно возразил Платон. — Взрослые тоже нужны, дети из взрослых получаются.

— У нас в доме старик один живет, — заговорила Диана. — Все время гуляет во дворе со своим псом, механическим. Таким старым, что с него уже не только шерсть слезла, но и шкура его искусственная протерлась. Ржавое железо видно. Очень любит этого пса.

— Скоро все помолодеют. Как наша "Обсидиановая бабочка", — произнес Титаныч. — Говорил уже. Спасутся от старости. Не останется стариков, ни железных, ни мясных.

— Я вот тут сидел у себя, — заговорил Карл. — Мысли всякие переполняют, вот не выдержал и решил вас навестить, с вами поделиться. У меня ведь день рождения сегодня. Уже так много лет назад вылупился из своей пробирки. Ну, ну… — остановил он хор голосов. — Нашли, с чем поздравлять. Поздравите, когда я опять молодым стану. — Он помолчал. — Вот вы почти победили время.

— Не мы и пока не победили, но скоро.

— Вот когда это скоро пройдет, решил я вернуться назад, в прошлое. Такое решение принял. Можно ведь будет тогда жить снова начать. Снова начну этот астероид изнутри долбить. Теперь во второй раз. А что, не только же кукольные миры создавать. Но тогда все по-другому будет. Я уже специалист по сотворению миров. Теперь такой мир сделаю! Есть у меня идеи. И назвать его нужно будет по-другому Может быть, "Отелло", как пьесу вашу. Или просто Порт-Ройал? Теперь я знаю, помню, где какой камень залегает. Уже продумал, куда, на что каждый пустить. Думаю, как только море зальем, сразу парусный флот туда запустить. И город сделать вроде пиратского. Как в пьесе Эпильдифоровой. Порт-Ройал. С пиратами и пальмами. Для туристов с Марса, с Луны, со всяких безводных планет мрачных к нам турист хлынет. Так сделать, чтоб было весело. Попугаев побольше развести, чаек. Колибри, бабочек. Жизнь закипит. И самое главное, для детей что-нибудь завести. — Карл замолчал ненадолго. — Хотя я не знаю, что именно, я детей не видел никогда. И сам таким не был. Но есть же специалисты по таким делам, по детям. И по веселью специалистов найдем. Я-то сам в этом не очень. По веселью ведь тоже бывают. Может, в вашем университете как раз и готовят.

— Готовят, — утвердительно кивнул головой Ахилл. — А еще в УИЦА. Есть такой универ в Центральной Америке. Вот там народ забавный, как раз для этого сгодится.

— Основное, важнейшее здесь — чтоб детям было весело. Я даже вот что думаю. Раз в год, допустим, один маленький корабль можно взорвать. Вроде как по установившейся традиции. Морской бой при этом устроить, с абордажем, стрельбой. Детям, думаю, понравится. Получится, что недаром Эпильдифор с нашими зимовщиками репетировал, тренировал их. Многие теперь жалеют, что не удалось в морском бою участвовать. Тоже хотят вместе со мной новую жилзону в новом астероиде создавать. Вообще, разворошили вы наш Ошибочный мир этим провалившимся спектаклем.