Владимир Городов - Круг Девятирога

Они отошли к своим ковчегам. Охранники с помощью робко вернувшихся и успевших получить трёпку кучеров принялись за обустройство бивака. Я с сожалением посмотрел в сторону преданного рика, тоскливо бродившего кругами вокруг тела своего хозяина. И тут мне вспомнилось, как я сумел найти «общий язык» с риком Красного Лучника. Может, и сейчас стоит попробовать? Вдруг получится? Чем тарк не шутит! И я пошёл к месту гибели дюженника. Вороной рик медленно повернул голову в мою сторону, и его глаза, до того печальные, стали наливаться яростью. Не доходя до него нескольких шагов, я сел на землю. Рик полностью развернулся в мою сторону, прикрыв грудью мёртвое тело, выставил вперёд рога и принялся яростно рыть копытом землю.

Наш с риком «разговор» продолжался около часа, почти полностью вымотал меня морально, но к каким-то ощутимым результатам не привёл. Рик, хотя уже не проявлял агрессии, отходить от тела и подпускать к нему кого бы то ни было не желал. К нам подошёл Аррутар. Увидев Синего Пса, животное всхрапнуло, но тут же успокоилось.

«Что делаешь?» – спросил меня сипс.

– Жаль рика. Пытаюсь спасти.

«Без хозяина его не спасти».

– Неужели ничего нельзя сделать?

«Если хочешь, я могу попытаться представить ему тебя хозяином».

– Попробуй.

Аррутар сделал несколько шагов вперёд и остановился напротив рика. Некоторое время они стояли неподвижно, пристально уставившись друг на друга. Затем глаза рика подёрнулись поволокой, ноги подломились, он завалился на бок и уснул. Я тоже почувствовал непреодолимую сонливость и не стал ей противиться.

Проснулся я оттого, что в голове что-то стучало, а огромный язык радостно муслякал мне лицо. Рик, пританцовывая от избытка чувств (именно стук копыт и передавался мне в голову через землю), бурно выражал свою радость. Тело дюженника, воспользовавшись сном животного, унесли и погрузили в один из ковчегов.

– Я буду звать тебя Буцефал. Честное слово, ты имеешь на это гораздо большее право, чем твой древний тёзка, – сказал я рику, ласково похлопав его по большим изогнутым рогам.

Оказалось, что проспал я довольно долго: разбудить меня никто не решался. Солнце уже клонилось к закату, и двигаться дальше было уже поздновато. Да и небо стало затягиваться тяжёлыми тучами, обещающими продолжительный ливень. К тому же свита юной лэд-ди (пополненная вернувшимися стражниками, которые, осознавая свою вину, суетились и хлопотали больше всех) уже обустроила стоянку. Мои орлы тоже успели установить палатку, а Ил уже что-то варила в подвешенном над костром котелке. Поэтому здесь же, на месте стычки с привольными, мы и устроили ночлег. После ужина ещё не стемнело, и я, прихватив с собой Аррутара, отправился к Ан с визитом вежливости.

Юную лэд-ди я застал в сильном расстройстве и растерянности. Сидя на маленьком раскладном стуле, она бесцельно крутила в руках небольшую деревянную шкатулку, а сепантикулятор, что-то кудахча, суетился рядом.

– Что случилось, юная лэд-ди? – поинтересовался я.

– Осколок Солнца… – рассеянно ответила она. – Привольные украли Осколок Солнца…

– Да-да, я сам видел! – встрял Сэси. – Один из этих противнейших грязных животных схватил шкатулочку, вытащил из неё своими грязнющими лапами Осколок Солнца и засунул в свой прегрязнейший рот! А шкатулочку выбросил! В грязь! Вот, я её подобрал. А что ещё мог сделать несчастнейший сепантикулятор, когда даже воины пустились в бегство?!

– Осколок Солнца – что это? – спросил я.

– О! – Сэси закатил глаза и стал заламывать руки. – О!! Если бы только ты, Светлый лад-лэд, мог видеть это совершенство! Но отныне ты навсегда лишён такого счастья!.. Осколок Солнца – один из прекраснейших в мире камней! Глаза блаженствуют, глядя на затейливейший блеск его граней! От века Осколок Солнца принадлежал роду Илке, а ныне в качестве приданого должен был перейти к инфант-лэду Мидо. И вот это сокровище утрачено! Утрачено навеки!!

«Этот человек говорит неправду, – раздался у меня в голове голос Аррутара. – Камень взял он сам».

«Где камень находится сейчас?» – спросил я у сипса.

«Задай ему этот вопрос. Он сразу подумает о месте, где его прячет».

– Как ты думаешь, Сэси, – я смотрел прямо в глаза придворного, – где сейчас находится Осколок Солнца?

– Э-э… То есть… Как где? Там… это… у разбойника, конечно!

«Дорожный сундучок, мешочек с письменными принадлежностями, запасная чернильница, завёрнут в шёлковый платок», – доложил мне сипс.

– Сэси, ты ведь, как мне кажется, человек грамотный? – вновь обратился я к сепантикулятору. Тот сразу же принял значительный вид и важно закивал головой. – Не мог бы ты мне дать немного чернил…

– Буду рад помочь Светлому лад-лэду в таком пустяке!

– …да и вместе с чернильницей. Я свою утерял, а у тебя наверняка найдётся запасная!

– Конечно же, конечно… – Глазки Сэси по-крысиному забегали. – Сей же момент сбегаю и доставлю Светлому лад-лэду полнёхонькую чернильницу преотличнейших чернил!

– Да зачем же себя утруждать! Пошлём кого-нибудь из слуг.

– Нет-нет, всенепременнейше я сам! И только сам! Сбегаю со всем почтением к Светлому…

– Стоять! – рявкнул я. – Юная лэд-ди, распорядись, чтобы доставили его вещи.

Сзади к порывающемуся бежать Сэси подошёл сипс и, схватив зубами за полу камзола, сильно дёрнул, отчего сепантикулятор смачно шлёпнулся на пятую точку. Аррутар обошёл воришку и, мило улыбнувшись во все свои клыки, сел напротив. Ан, будучи в полнейшем недоумении, всё-таки послала одного из слуг выполнять мой приказ.

– Это неправда! Это поклёп на мою честь сепантикулятора! – Сэси, шлёпая ладошками по земле, зашёлся в приступе негодования.

– Неправда – что? – спросил я с самым простодушным видом. – Что ты писать умеешь?

– Нет, что я украл Оско… – Поняв, что полностью себя выдал, он сник.

Осколок Солнца оказался великолепным бриллиантом чистейшей воды, почти шарообразной формы, более двух сантиметров в диаметре. Затейливо огранённый, он улавливал даже малейшие попадающие на него лучики и, многократно преломляя их, светился тёплым и радостным сиянием. Я ожидал, что Ан будет ликовать, получив обратно такое сокровище, но она, осторожно, одним пальцем катая алмаз по ладони, по-прежнему оставалась задумчивой и грустной.

– Как удивительно, – тихо сказала она. – Вот камень. Он очень красив, сказочно красив! Но он всего лишь камень. А ценят его превыше многих человеческих жизней. Но – чужих. При этом же он дешевле одной жизни, но – своей. Светлый лад-лэд! – внезапно встав и повысив голос, обратилась она ко мне. – Сегодня ты и твои люди сделали мне два безумно богатых подарка: честь и жизнь – дороже ничего нет. Позволь же мне хотя бы частично отблагодарить тебя: прими от меня этот камень и не обижай отказом!