Раду Hор - Путь к звездам

— Вот уже 37 часов, с тех пор как мы приняли последний световой сигнал, — сказал лаборант. — Ни звука по радио. Не знаю, что и думать. Может, у них испортился телевизор? Или атмосферные условия неблагоприятны для радиопередачи? Или, может быть, что-нибудь случилось.

— Зачем это непременно быть таким пессимистом, товарищ Динкэ? Опоздание не так уж велико…

— Вы забываете одно важное обстоятельство: с каждой минутой астероид удаляется от Венеры на 1 800 километров. — Аполодор Динкэ охватил голову руками и закрыл глаза. Молодое лицо его отражало мучившие его мрачные мысли, и по нему то и дело проходили тени глубокой озабоченности.

— А что, если «Чайка» не сможет долететь обратно? — сказал он вдруг. — Если мы слишком отошли, а скорость космического корабля недостаточна, чтобы нас догнать?

Динкэ вынул из ящика счетную линейку и принялся за выкладки.

— Пока что, опасность не неизбежна, — сказал он, несколько успокоенный. — Могут еще нас догнать… Но если они еще запоздают…

Некоторое время было слышно только тикание хронометра.

Вдруг из кабины радиотелеграфиста послышался короткий звуковой сигнал.

— Радиотелеграф! — крикнул Динкэ. — Слышите, нас зовут!

Он в одну минуту очутился около аппарата и принялся лихорадочно крутить выключатели.

Экран телевизора засветился. На нем ясно вырисовалось лицо Прекупа.

— Наконец-то! — Динкэ облегченно вздохнул. — Хорошо, что я тебя вижу. Наконец-то, отозвались и вы! Что случилось? Что с вами было?

— Немного не хватало, чтобы вы нас никогда больше не увидели! — серьезно ответил телеграфист.

Глаза его завалились, и на заострившемся лице лежала глубокая бледность.

В телевизоре возник образ Бутару. И его подтянуло. Большие темные тени лежали у него под глазами.

— Алло, Динкэ. Мы на пути к Копернику. Покрываем запоздание. Осталось еще 62 часа полета. Плохо с водой, даже очень плохо. Все же выдержим до конца, я в этом уверен. Нет причин беспокоиться. Передайте это на Гепту. Принесите к месту приземления запасную защитную одежду. Нашей больше не существует.

Передача закончилась.

— Видите, товарищ Динкэ? — сказала докторша, счастливо улыбаясь. — Ну, теперь готовьтесь показывать им наши сюрпризы.

Лаборант не помнил себя от счастья.

— С сюрпризами можно и подождать. Теперь надо заняться стряпней. Бедные, они, наверно, очень изголодались. Между нами говоря, те пустяки, которые находятся у них в буфете-автомате, не могут насытить взрослого человека. Так всегда бывает, когда меня нет с ними! Но у меня в электрохолодильнике их ожидает такой обед, какого еще не видели на астероиде. И борщ, и салаты, и жаркое, и цыплята в сметане, и фрукты, и торт, и много еще чего! Это будет обед в 5 000, нет! в 6 000 или даже в 12 000 калорий. Пусть их едят на здоровье, набираются сил!

Оба обитателя астероида провели остальное время, готовясь к приему отважных исследователей. Каждые два часа они сносились с «Чайкой». Матей Бутару сообщил им, что путешествие идет хорошо. Хотя все очень страдали от жажды, и силы их приходили к концу, они были твердо уверены, что выдержат до посадки.

Задолго до назначенного часа, Динкэ уже дежурил перед телескопом и внимательно следил за небом. Он не отрывался от окуляра. Наконец, терпение его было вознаграждено: вдали появилась какая-то точка, которая росла, становилась все больше и больше.

— Вот они, товарищ Турку! Вот они!

Они быстро надели защитную одежду и вышли на поверхность астероида встречать дорогих гостей.

Стальную птицу можно было видеть невооруженным глазом. Скоро она уже парила над Коперником. Описав несколько кругов со все уменьшающейся скоростью, она спустилась вертикально и медленно приземлилась металлическим брюхом на скалистой поверхности.

Динкэ подал через шлюз защитную одежду и бидон воды.

Несколько минут спустя шлюз «Чайки» широко открылся, и астронавты вышли наружу. Сквозь кварцевые каски видно было, как истомлены и подтянуты их лица. По всей вероятности, им пришлось много перестрадать за эти последние часы. После первых объятий, все направились к убежищу.

Дойдя до его дверей, Динкэ сделал им знак остановиться. Он быстро вытащил из кармана белый фартук, повязался им поверх защитной одежды и крикнул в микрофон портативного радиоаппарата:

— А теперь, товарищи, прежде всего, прошу к столу. 15 000 калорий для каждого! Желаю вам приятного аппетита!

ГЛАВА VI

ВОКРУГ СОЛНЦА

— Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре! — раздавалась команда женщины-врача в гимнастическом зале, оборудованном Динкэ в отсутствие исследователей планеты Венеры.

Путешественники стояли, выстроясь в ряд, и добросовестно выполняли движения по команде врача.

— Так, товарищи, только надо скорее и живее, — подбодряла их она. — Ваши мускулы бездействуют, вследствие тех «умеренных движений», на которые нас обрекли условия притяжения на астероиде. Вы видели, что с вами случилось из-за дезадаптации. Теперь, пожалуйте на аппараты!

Здесь, на Копернике, как нельзя лучше удавались самые сложные упражнения. Они подымали тяжести, которые на Земле весили бы десятки тонн, и проделывали на параллелях самые сложные фигуры.

Можно было видеть Аполодора Динкэ, делающего «большое колесо» или ходящего на руках. Даже возраст и страдания, которые он претерпел на Венере, не мешали профессору Добре исполнять тройное сальто-мортале. Более того, казалось, что эти упражнения доставляют ему особенное удовольствие.

После упражнений были принесены пневматические тюфяки, на которых обыкновенно развертывалась классическая борьба. Они организовали даже «астероидный чемпионат», выигранный Чернатом, который легко одержал победу надо всеми по очереди.

Самым полезным из всех упражнений было натягивание металлических луков; мускулы подвергались усилию, приблизительно равному тому, с которым они работали на Земле, несмотря на различные гравитационные условия.

После того, как гимнастика закончилась, профессор Добре пошел в новую теплицу, которую ему выстроил Динкэ. Сквозь прозрачную кровлю были видны белые, желтые и оранжевые растения, вывезенные с Венеры, которые как раз расцветали.

— Хороший малый, этот Динкэ! — пробормотал старик-профессор. — Такой сюрприз мне сделал и, главное, подумал обо всем. Эта штора — настоящий сложный фильтр, который пропускает много меньше света, но гораздо больше тепла, чем штора теплицы с земными растениями. Таким образом растения с Венеры чувствуют себя «как дома». Более того, он мне приготовил даже состав почвы по данным мною на обратном пути указаниям.