Иван Крамер - Машины Российской Империи

– Двое господ, – повторил я. – Один усатый, второй гибкий, так?

– Вот, точно! Знаешь их? – он подобрался, пытливо уставившись на меня, будто приготовился услышать захватывающую тайну. – Ты ж не просто так в их каюту залез, ну, скажи, скажи! Это я – чтоб грабануть, а ты? Графья так не грабят!

Я помолчал, затем ответил, внимательно наблюдая за ним поверх фляги, которую держал у рта:

– Эти двое – убийцы, и я за ними слежу.

Глаза Зайца распахнулись, он обеими руками вцепился в свою шевелюру и замер, уставившись на меня. На подвижном, выразительном лице его отразилось сложное сочетание чувств: разом жгучий интерес, тревога, возбуждение и желание помочь. А еще – радость, будто случилось нечто, чего он давно ждал и чему теперь обрадовался.

– А они кто, граф?! – выдохнул он, качнувшись ко мне. – Кого они убили?!

– Моих родителей, – сказал я.

Дыхание у него перехватило, Заяц подался назад, глаза закатились, будто он собрался упасть в обморок. Я даже вытянул руку, чтобы придержать его, но он закачался из стороны в сторону и вдруг снова ухватил себя за кисть левой руки. Сдавил ее, громко сопя, и едва слышно прошептал:

– Убили… родителей…

Я уже понял, что ребенок мне попался впечатлительный, но подобного все же не ожидал. Заяц реагировал слишком остро, в конце концов, мы едва знакомы, какое ему вообще дело до родителей «графа»? Мальчик снова дернул себя за волосы и лихорадочно засипел:

– Граф, я тебе помогу! Что ты хочешь сделать? Убить их, да? Убить гадов! – он стукнул кулаком по палубе, попал по колбасе, та брызнула во все стороны коричневыми ошметками, он не заметил. – Что надо делать, ты только скажи!

Обескураженный этой неистовой реакцией, я осторожно ответил:

– Пока ничего делать не надо. Сейчас я должен прятаться от всех и узнать, куда плывут эти двое. Узнать их планы.

– Следить за ними, да? Следить за ними! Я буду следить, а потом тебе докладывать!

– Ты успокойся, – посоветовал я. – А следить – зачем? Разве что во время стоянок, если будем причаливать, в другое время они никуда не денутся.

– А вдруг на лодке уплывут, и ты их упустишь? Там лодка есть… Нет, я следить буду!

– Ну, попробуй, – сказал я. – Только осторожно. Они настоящие убийцы, а тот, который усатый, очень внимательный, все время смотрит по сторонам. Ты слышишь, Заяц? С ними надо по-настоящему осмотрительно, это не шутки.

Он отмахнулся:

– Я драться умею.

– Не ты один умеешь. Вот те двое, Гаррис с Чубаном, могли тебя по ящикам размазать.

– Видел, да? – засопел он. – Сверху смотрел?

– Да.

– Ничего, я с Гаррисом еще разберусь. Это бриташка из грузчиковой артели, бригадир, знает, что я француз и хочет мою деньгу забрать. Мы друг друга видели в Париже пару раз, он там фармазоном мелким был, а я… Слушай, граф, тут тебя заметить могут. Давай в другое место проведу.

– В какое другое место? – Я достал из кармана платок, и Заяц смолк, приоткрыв рот. Он уважительно наблюдал, как я промокнул лоб, отряхнул руки, вытер платком лезвие ножика, спрятал в расческу и отправил в карман. Встрепенувшись, мальчишка стал объяснять:

– Ближе к носу есть такие длинные ящики непонятные, их в Будапеште грузили. Я между ними логово заделал, тайное, глубокое. Там от Гарриса спрятался вот сейчас, когда он с Чубаном меня хотели побить. Тряпкой занавесил. Ночью же холодно, а там теплее. Давай туда отведу, граф, сейчас поползем? Там точно не заметят.

– Что за ящики?

– А, не знаю. Деревянные.

– Но я там ничего не буду видеть, если это такое глубокое логово, как ты говоришь.

– Не, наверх можно вылезти, оттуда вид – ого какой! Мне сейчас снова идти надо, на рассвете Апатин, там большая выгрузка. Баржа у Петера быстрая, чуешь, как плывем скоро? Он двигуны себе недавно модер… модер-зировал, я слышал, он хвастался боцману: у него теперь самая скорая баржа на всем Дунае. Потому его и наняли эти… убийцы. Им куда-то быстро доплыть надо, токмо я не знаю, куда. В какое-то непонятное место они хотят, боцман жаловался, в такое, куда никто не плавает. Хотя где на Дунае места, куда никто не плавает? Я и не знаю таких! Пошли сейчас в логово, поспишь там. А потом тебе еды еще притащу и питья.

Я посмотрел по сторонам и зевнул. Вечер и первая половина ночи оказались сложными, напряженными, суматошными… Усталость брала свое, но оставаться на цистерне на ночь нельзя, мне в любом случае необходимо другое убежище, не такое голое. Лицо мальчика выражало искреннее желание помочь, и я спросил:

– Ты действительно хочешь подсобить мне против этих убийц?

– Да, да! – закивал он. – Честно, граф, я ж не обманываю! Я все для тебя сделаю! Хочешь, сам их убью?

– Не хочу. И я совсем не уверен, что могу тебе доверять.

– Можешь! Мамкой клянусь, папкой… кровью своей – можешь!

Я покачал головой, снова удивляясь его непонятной страстности, и сказал:

– Ну, хорошо. Веди в свое логово.

3

– Здесь тебя точно никто не найдет, – повторил он, откидывая край мешковины. – Я слыхал, капитан Петер говорил, что эти ящики аж у Железных ворот на выгрузку пойдут, ну, в Джердапском ущелье, в самом конце.

Заяц нырнул в просвет, на четвереньках пополз по нему, и я последовал за ним.

«Непонятные ящики», занимавшие носовую часть палубы, оказались и вправду не очень понятными: длинные, узкие, затянутые плотной тканью, на которой были под трафарет начертаны иероглифы. Любопытно было бы посмотреть, что там внутри, но я решил заняться этим попозже.

На ящики мы перебрались с большого, стоящего поперек палубы короба без крышки, наполненного песком, в котором поблескивали стеклянные шарики. Для чего и кому могла понадобиться подобная смесь, оставалось загадкой. Я сразу вспомнил адское мыло из железных бочек. В отличие от него песок со стеклом взорваться не могут… Впрочем, я уже готов был сомневаться в чем угодно.

Несколько десятков ящиков образовывали перетянутый веревками куб, и в том его боку, что был обращен к носу, темнела прореха. Этакое ущелье, в глубине которого Заяц и организовал свое логово – то есть бросил там несколько тряпок и занавесил мешковиной, после чего оно стало почти совсем незаметным.

– Смотри, залезть можно, – он показал вверх. – Оттуда все-все видно. Ты можешь тут сидеть, а можешь туда. А я утром за гадами следить буду.

– Какими гадами? – не понял я.

– А теми… убийцами. За ними послежу, потом тебе расскажу.

Я предостерег:

– Ты осторожнее, Заяц. Они не добренькие господа и если заметят твой интерес к ним…