Евгений Лукин - Сокрушитель

Они огляделись еще раз. До мерцающего леса колонн было очень далеко. Пятиэтажка была рядом.

— Может, до утра подождать? — жалобно сказал Ромка.

— Мы ж под крышей, — напомнил Василий. — Какое тут может быть утро?

Он помолчал, явно на что-то решаясь.

— Значит, так… — заговорил он наконец. — Возвращаемся на угол, будто идем обратно, потом резко влево — и вдоль стены к парадному…

Оказавшись под бетонным козырьком, который, впрочем, кажется, бетонным не был, Василий включил фонарик. Неровное волокнистое кольцо света медленно скользнуло по стенам короткого коридорчика, выхватило в глубине его пяток ступеней, площадку, затем вернулось и, облизав косяки, снова провалилось в глубину подъезда.

— Это не мы строили, — глухо проговорил Василий.

— Ага… — сдавленным эхом отозвался из-за плеча Ромка.

Дверей в парадном не было и, судя по отсутствию петель, не предполагалось. Но главное, конечно, не в этом… Вблизи здание поражало небывалой чистотой отделки и какой-то… наготой, что ли… Нигде ни карниза, ни выступа, порожка вот даже нет… Вдобавок возникало ощущение, что пятиэтажка эта вся выточена из единой глыбы. Да, наверное, Василий был прав: здание строили не люди.

— За улицей последи, — негромко приказал он, видимо, подразумевая другие подъезды, и осторожно перенес ногу через несуществующий порог. Стоило ему это сделать, как в глаза ударил свет и что-то с нечеловеческой силой ухватило левую руку Василия повыше локтя.

Он шарахнулся назад и вправо. Подъезд вновь провалился во тьму.

— Вот как звездану промеж фар! — прошипел Василий, в самом деле занося рукоять пистолета. — Чуть не застрелил тебя, дурак!

Ромка отпустил локоть и, кажется, хихикнул. Василий, не поверив, посветил спутнику в лицо и увидел, что оно и впрямь перекошено диковатой улыбкой.

— Так страшно ведь… — с нервным смешком объяснил Ромка.

Василий двинулся на него, выпятив челюсть.

— А трубку? — севшим от бешенства голосом проговорил он. — Трубку из автомата выдирать — не страшно было?

Ромка убито молчал, и Василий снова повернулся к подъезду. Шагнул — и помещение исправно озарилось ровным и довольно ярким светом.

— Ну ясно… — проворчал Василий. — Хоть с этим разобрались.

Он внимательно изучил голые стены, потолок и остался в недоумении: лампочки нигде видно не было, и откуда изливался свет — непонятно. Посмотрел, куда падает тень, и убедился, что не падает никуда, а расплывается из-под ног смутным пятном сразу во все стороны.

— Все спокойно? — спросил он оставшегося снаружи Ромку.

Тот, спохватившись, огляделся и ответил, что все спокойно. Василий продолжал осмотр помещения. Лестница ему, судя по выражению лица, решительно не понравилась: во-первых, без перил, во-вторых, ступеньки… Они были строго прямоугольные, без скруглений — тоже, короче, подделка.

— Слушай, — сказал Василий, и голос его гулко прозвучал в пустом подъезде, — а ведь, похоже, до нас здесь людей вообще не было…

— Почему?

Вместо ответа он обернулся и указал глазами на девственно чистые стены: нигде ни рисунка, ни надписи, ни даже копоти от прилепленной к потолку, спички…

— А из окна тогда кто пугал?

— А хрен его знает… — Василий поставил ногу на первую ступеньку — и тут же осветился следующий пролет, но зато погас свет в коридорчике. Погас и вспыхнул снова — это в подъезд вошел Ромка.

— Я там один не останусь! — решительно предупредил он.

— А я тебя одного и не оставлю! — буркнул Василий. — Тебя только одного оставь!

На площадку смотрели три дверных проема. Свет вымывал из них черноту где-то на метр, не больше. Те же идеально прямые углы, то же отсутствие петель, равно как и деревянных косяков с притолокой…

— Может, по первому этажу сначала? — затосковав, предложил Ромка. Василий подумал.

— Нет, — решил он наконец. — Свет был на втором — значит и пойдем на второй.

Они поднялись на второй этаж, где их ждали точно такие же проемы в точно таком же количестве.

— Это налево, — определил Василий и посветил фонариком в левую дверь. — А ты пока за остальными приглядывай…

В квартирах шевелился мрак, и Ромка безрадостно взглянул на свой жалкий томагавк.

— Вва! Вва! — замогильным голосом пугнули из левого проема, и Василий, не раздумывая, бросился на звук. Оцепеневший Ромка видел, как в озарившейся комнате его спутник чуть присел и сделал круговое движение, беря на прицел что ни попадя, после чего выпрямился в растерянности и опустил руку с пистолетом.

Брать на прицел и впрямь было нечего. В совершенно голом квадратном помещении (прихожая почему-то отсутствовала) одиноко раскинулось огромное двух-, чтобы не сказать трехспальное ложе. Пустое. Предмет роскоши вызывающе сиял полировкой и выложен был нежно-упругими на вид квадратами, обитыми чем-то дорогим и ласкающим глаз.

— Справа, — отрывисто предупредил Василий, не оборачиваясь. — Смотри не вляпайся…

Но Ромка уже и сам увидел: в метре от входа на полу лежало овальное пятно черт ее знает откуда падающей тени. Точно такое же, один к одному, только масть другая.

Василий тем временем приблизился к ложу и, убедившись, что спрятаться под ним невозможно, потыкал стволом в одну из квадратных подушек. Звук получился как от соприкосновения двух булыжников.

Подошел Ромка. В недоумении тронул кончиками пальцев другую подушку, потом, изумившись, провел по ней ладонью.

— Во идиоты! — выговорил он, уставив на Василия совершенно круглые глаза. Подушка была холодная и твердая, как мраморная плита.

— Ладно, — сердито сказал Василии. — Бог с ней, с кроватью. Давай логически… Деться он отсюда никуда не мог… — Василий не договорил и прислушался.

— Ля-ля-ля-ля! — завопил в отдалении истошный альт и оборвался, словно певцу заткнули рот. Пистолет в руке Василия качнулся от проема к проему.

— В голову… — шепотом подсказал Ромка.

— Чего?

— Если стрелять, то в голову… — пояснил Ромка.

— Придурок! — Василий смерил лопоухого спутника уничтожающим взглядом. — Видиков, что ли, насмотрелся?

Прислушались. На этаже было пусто и тихо.

— Ну что, пойдем дальше… — вздохнул Василий. — Не возвращаться же…

Следующая комната, наполнившаяся при первом их шаге холодным голубоватым свечением, оказалась совершенно пустой, если, конечно, не брать во внимание груды желтоватой трухи в углу да рассыпанных по полу разноцветных, похожих на выкройки лоскутов. То же окно, те же три черных дверных проема.

Кажется, этаж и впрямь был сквозным и состоял из одних только комнат: ни коридоров, ни кухонь, ни даже санузлов…