Евгений Лукин - Сокрушитель

Летающая тарелка оживала. По выпуклой броне уже вовсю бежали, потрескивая, фиолетовые электрические

Разряды. Округлая черная глыба неспешно всплыла над полом, потом остановилась, и мрак под днищем зашевелился — бронированная черепаха подбирала конечности и смыкала клюзы. Затем, приглушенно взвыв, крутнулась — мощно, как турбина, — и, обдав лица волной озона, ушла ввысь стремительным неуловимым броском. А вот куда делась потом — понять трудно. Такое впечатление, что испарилась на полдороге.

А по полу прозмеился еще один иероглиф — на этот раз изумрудный. Правда, теперь уже никто не подпрыгнул: хмуро переглянулись — и только.

— Может, отремонтируется — прилетит? — жалобно предположил Ромка.

Василий злобно молчал, поигрывая желваками.

— Отремонтируется… — проговорил он сквозь зубы. — Кто бы тебя, придурка, отремонтировал! Ну и куда теперь?

Оба одновременно повернулись к зияющей черными окнами пятиэтажке, причем Василий наступил на что-то и чертыхнулся.

— Да ну ее на фиг! — торопливо проговорил Ромка. — Чего там делать? И так видно, что нет никого… Василий, поигрывая желваками, изучал здание.

— Трубку подбери, — негромко приказал он.

— А?

— Трубку свою подбери, — не повышая голоса, повторил Василий и указал носком ботинка. — Чего валяется?..

— А-а… — Не сводя широко раскрытых глаз с пятиэтажки, Ромка послушно поднял с пола размочаленную телефонную трубку, и тут в одном из окон второго этажа включился свет.

Ромка охнул и выпрямился Рубиновое сияние, пролившееся из прямоугольного проема, окрасило в кремовые тона серое пористое покрытие под ногами и положило легкий розовый мазок на ствол табельного оружия, возникшего вдруг в правой руке Василия.

— Так… — невыразительным голосом, от которого у Ромки кожа поползла на затылке, проговорил Василий. — Кого-то мы разбудили…

ГЛАВА 3

И доле мы пошли — и страх обнял меня.

Окно погасло, провалилось черной ямой, но зато зажглось соседнее, правда, уже не рубиновым, а мертвенно-голубоватым светом. Василий и Ромка увидели в прямоугольном проеме все то же, что и прежде, голые стены и потолок без каких-либо признаков люстры или плафона. Такое ощущение, что кто-то, переходя из комнаты в комнату, дотянулся сразу до обоих выключателей и одновременно нажал их, убрав свет в одном помещении и включив в другом. Выключатели, надо понимать, работали бесшумно — в такой тишине и при отсутствии стекол щелчок просто не мог быть не услышан.

— Да что за черт! — всматриваясь, тихо сказал Василий. — Это же разные квартиры! Он что, сквозь стены ходит?

От такого предположения обоих слегка зазнобило, но оставалась еще надежда, что строение только снаружи представляет собой точную копию хрущевской пятиэтажки. Внутри оно могло быть устроено как угодно.

Однако вскоре свет перепрыгнул в следующее окно, и версия об оригинальной планировке отпала — окно это располагалось этажом выше. Кто-то шел сквозь дом, и похоже, что для него не существовало не только стен, но и перекрытий: пронизав третий этаж, снова перескочил на второй, двинулся влево, вернулся… Окна вспыхивали поочередно, каждый раз бросая на ствол пистолета новый отсвет: голубоватый, рубиновый, но чаще всего прозрачно-желтый, как от обыкновенной лампочки накаливания.

«Да нет там никого! — внезапно озарило Ромку. — Сидит себе где-нибудь перед распределительным щитом и балуется с выключателями, а мы тут с ума сходим!» Но обрадоваться своей остроумной в общем-то догадке он так и не успел: из прозрачно-желтого окна пришел звук — кто-то обо что-то споткнулся и вроде бы даже сказал: «Ух!» Далее, судя по всему, замер и, выждав с минуту, двинулся обратно, откуда пришел…

— Чего-то ищет… — обмирая, сообразил Ромка, и в этот миг свет погас вообще. Дом снова стоял пустой и темный.

— Орать-то зачем? — злым придушенным шепотом осведомился Василий.

— А я орал? — огрызнулся Ромка тоже шепотом.

Подождали, не вспыхнет ли где еще окошко. Не вспыхнуло. Пятиэтажка тонула в вечных сумерках огромного зала серой издырявленной черными проемами глыбой. Василий хотел вернуть пистолет в кобуру, но раздумал.

— А ну-ка давай еще с той стороны посмотрим, — сказал он. — Может, он как раз там сейчас и шарит… Да спрячь ты, на хрен, свою трубку! Стрелять из нее, что ли, собрался?

Ромка взглянул на свою правую руку, смутился и, запихнув изувеченную трубку микрофоном в карман джинсов, подобрал с пола отломанный от летающей тарелки металлический стержень с зеркальным бруском на конце.

Угол миновали благополучно, но, когда проходили мимо второго окна, кто-то из черного провала внятно произнес: «Бу!» — и обоих отбросило от дома шагов на пять.

Луч фонарика канул в окно, как в колодец.

— Вроде никого… — пробормотал Василий.

— Может, показалось? — с надеждой спросил Ромка.

— Обоим, что ли?.. — Василий ощупал лучом торец дома, ругнулся и убрал свет.

Одолеваемые самыми нехорошими предчувствиями, двинулись дальше. Василий с пистолетом — чуть впереди, а чуть поотстав — Ромка со стержнем. Вылитый индеец на тропе войны. Шли боком, как бы ожидая все время нападения с тыла.

— Стоп! — тихо скомандовал Василий, вглядываясь во что-то под ногами. — Это еще что за чертовщина?..

Впереди, в трех шагах, на сером покрытии лежал овальный отсвет. Из окна он никак падать не мог — иначе он был бы вытянут в другую сторону. Присев, Василий провел над светлым пятном рукой, но тени растопыренной пятерни в пятне не обозначилось.

Поглядели с тревогой друг на друга. Ромка высвободил из кармана исковерканную трубку и движением, каким обычно подбрасывают хворост в костер, кинул ее в центр овала. Обрывок телефонного провода больно хлестнул по лодыжкам — трубка исчезла, даже не долетев до покрытия. Оба отпрянули.

— Так… — сипло проговорил Василий. — Будем знать…

Внимательно глядя под ноги, они добрались до угла и вышли за дом. Ни в одной из квартир, обращенных окнами в эту сторону, света не было. Зато по серому покрытию здесь и там беспорядочно разбросаны были все те же овальные светлые пятна, как будто штук пятнадцать невидимых карманных фонариков освещали пористый, похожий на пемзу пол.

— Капканы… — еле выговорил Ромка. Василий мрачно кивнул.

С прежними предосторожностями они вернулись к подъезду.

— Одно из двух, — угрюмо подытожил Василий. — Или он, зараза такая, сейчас за нами следит, или я не знаю что… Ну не спать же он лег, в конце-то концов!