Ант Скаландис - Здравия желаем, товарищ Эрот!
И вдруг брюнетка Вера хлопнула себя ладонью по лбу. Жест прямо скажем, далеко не эротический.
– Так это «Парус коммунизма»?! – выдохнула она, как пассажир, проснувшийся на своей станции, когда поезд уже трогается и отходит. – Елки зеленые!
Она торопливо извлекла откуда-то многократно сложенную командировку и сверилась со штампами. Мы-то ведь ничего ей не ответили – так и сидели как пришибленные, в рот воды набрав. Только Кеша с нескрываемым ужасом выдавил из себя:
– Что, перепутали корабль?!
– Н-нет, то есть да. Перепутали, но к вам мы тоже должны, только не сегодня, и программа другая… Или как раз сегодня? Девочки, кто помнит, я что-то совсем запуталась…
В этот момент мы окончательно перестали понимать происходящее.
– Так это, значит, доперестроечный корабль?! – непонятно вопросила Надя сильно дрожащим голосом. И трудно было сказать наверняка, отчего он дрожит – от страха или от радости.
– Вот именно, – сурово произнесла Вера. – Сверхдальний рейс. Старт – четыре года назад по земному календарю. Правильно я говорю, ребята?
И они все трое как-то неправдоподобно сконфузились и чуть ли не прикрываться начали своими развратными тряпками, словно оказались вдруг на людной улице или – того хуже – в каком-нибудь пуританском чопорном колледже.
– Вы уж нас извините, ребята, – говорила Вера, запинаясь от неловкости, – ради Бога извините. Для вас действительно разработана совсем не эта программа. Начинать надо как раз с лекции. И форма одежды…
– Да ладно! – вдруг залихватски ответил наш дважды капитан. – Лекций мы уже без вас наслушались. Валяйте! Как задумали, так и делайте. Возвращаться – плохая примета.
– Что, правда? – девочки стояли в нерешительности.
Кеша, разумеется, поддержал это безответственное предложение:
– А в чем проблема, девочки? Мы, дальники, ко всему приучены. И к черту в пекло совались, и по закордонью лазили. У нас, чай, и не такое бывало!
Вот тут он врал. То есть, разумеется, не такое у нас бывало. А вот такого не было еще ни разу. И потому пришлось вмешаться мне.
– Минуточку! У нас на корабле правило вето. И я прошу общего внимания. Лекция не лекция, но я хочу услышать хоть пару слов о назначении этой вашей службы, о том, кому она подчиняется, ну и вообще, изложите пожалуйста, всю формальную сторону дела. Вопрос понятен?
– Эдик, а ты крутой парень! – прокомментировала блондинка.
– Тихо, Любаня, – одернула ее Вера. – Законный вопрос. Итак, мальчики. За последние три года в Советском Союзе кое-что изменилось. Вы при ком улетали?
– При Муравьедове-Звездном, – сказал Кеша.
– Да какой, к черту, Муравьедов-Звездный? Я же не про министра спрашиваю, а про генсека. Вы при Грешневе улетали?
– Естественно.
– Ну вот. А сегодня у нас – уже три года, кстати – Бардачёв.
– Не может быть! – ахнул Димка. – Помер старик Грешнев? Жалко… А ведь улетали – он мне лично руку пожал. Еле ходил уже, а руку жал крепко, по-настоящему…
– Димка, не отвлекай девушек, – прервал я его. – Так и что же Бардачёв?
– Бардачёв начал перестройку.
– Это еще что такое? – спросил я.
И тогда они затарахтели бодро, звонко, выкрикивая наперебой заученные лозунги:
– Перестройка – это революция!
– Перестройка – это демократизация, гласность, хозрасчет и высокая половая культура!
– Больше демократии! Больше социализма! Больше секса!
– Перестройку каждый начинает с себя!
– КПСС – вдохновитель и организатор перестройки!
– Ленин! Партия! Бар-да-чёв!
– Перестройка – это восстановление ленинских норм во всем, в том числе и…
– Ну ладно, хватит, устало махнул рукой Димка. – это нам все знакомо.
– Все да не все, – поправил я его. – Есть несколько новых интересных слов. Похоже, пока мы тут летали, в стране изменилось не кое-что, а практически все.
– Да нет, – успокоила Вера. – Все – это уж ты слишком. Так, знаете, советам дали власти побольше, кооперативов развели видимо-невидимо, говорить и писать разрешили все, что хочешь. А в остальном…
– Партия, я так понимаю, у руля? – осторожно поинтересовался Димка.
– Партия – наш бессменный авангард! – рубанула Вера чеканным лозунгом.
– А Комитет остался? – я спрашивал с замиранием сердца.
– А как же! Куда от него денешься?
– Ну, тогда все в порядке, – резюмировал я.
И мы все помолчали, как бы забыв, с чего начался разговор. Вспомнил первым, конечно, Моськин:
– Ну и при чем здесь эротическая служба?
– Скажешь тоже! Проведение в жизнь политики демократизации и гласности неразрывно связано с широким распространением и всемерным углублением сексуальной культуры народа. Нет секса – нет свободы. Вы что, Оруэлла не читали? Ах, ну да… так вот. Создана специальная комиссия по половому вопросу при Верховном Совете СССР и существует Госкомитет по эротике и сексуальной культуре. Сокращенно – Госкомсекс. Наша служба и подчиняется непосредственно Госкомсексу. Наша славная ЭСДК преследует две основных цели: охрана здоровья личного состава космофлота СССР путем обеспечения регулярных половых контактов; и – распространение сексуальной грамотности в соответствии с программой Партии.
Сказать, что я поверил ей, было бы неправдой, но почему-то мне очень хотелось ей верить. И я спросил без подвоха:
– А изучение языков входит в программу вашей подготовки?
– Конечно! И очень серьезное изучение, – ответила теперь уже Люба. – Ведь в дальнем космосе приходится иногда обслуживать не только советские экипажи. Перестройка – это еще и расширение международных контактов. Это – доверие и разоружение. Это – новое мышление, в конце концов.
– Ну, ладно, – улыбнулся Кеша, – хватит с нас лозунгов. Может, вернемся, все-таки к вашему концерту, а?
– О. разумеется! = – оживились девчонки. – Только еще один вопрос. Теперь уже с нашей стороны. У вас выпить есть что-нибудь?
– Вообще-то нам не положено, – начал было нудить капитан.
– Нам что ли, положено? – со странной грустью усмехнулась Вера.
И Кеша сказал:
– Брось, Никодим. У нас же на пятом складе – полный стеллаж. Ответственность беру на себя.
– Да что там у нас на пятом складе? – грустно махнул рукою Димка. – Скотч ординарный, армянский бренди, спирт фомальгаутский, да одна всего колбасина альдебаранского крепкого с золотой крошкой. Для дам – практически ничего.
Но девчонки вдруг буквально завизжали от восторга:
– Ни фига себе! Ура! Живем, чувихи! Сегодня трескаем коньяк и виски!
– А чегой-то вы так радуетесь? – с нехорошим подозрением поинтересовался я. – Алкоголички, что ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});