Виктор Положий - Что-то неладно

- Межгалактическая станция "Кентавр-2".

- Цель?

- Доставка аппаратуры.

- Старт?

- Семнадцатого февраля девяносто пятого года.

- Как проходил полет?

- Нормально.

- Стенограмма полета велась?

- Да. На базе и на корабле.

- У вас не было ощущения, что произошла авария?

- Показалось, будто "Глория" содрогнулась. Действительно, показалось, иначе мы бы с вами не разговаривали.

- Как вы оцениваете свое состояние?

- Удовлетворительно.

- Вас не удивляет происходящее?

- Ну... не совсем. Полагаю, это сон?

- Не хотите верить, что за какое-то мгновение оказались на Земле, да еще в местах своего рождения?!

- Да. Поверить трудно.

- Другие гипотезы?

- Возможны галлюцинации. Подобное случается. Космос как-никак. Потом проходит.

- Еще?

- Может, психологи запланировали какой-то эксперимент.

- Без вашего ведома?

- Да. Не поставив меня в известность. Возможно, это нужно для успешного завершения полета.

- Какую же линию поведения вы избрали... гм, в своем сне?

- Быть самим собой.

- Во сне?

- Да, Принимая его как реальность.

- И не забывая, что это... сон?

- Ну, насколько такое возможно.

- Но ведь перед вами не та действительность, которая могла бы присниться?

- Ну и что. Я ведь не изменился.

- Обязательно возникнут противоречия, разве нет?

- Тогда я буду успокаивать себя тем, что это сон.

- Хорошо. Помозгуйте над такой... сумасшедшей идеей. Вы неизвестным образом из полета вернулись на Землю, а там со дня вашего старта, скажем, минуло полторы сотни лет.

- Должен представить обстановку?

- Для начала.

- Ну, она приблизительно соответствует нынешней.

- Ваши действия?

- Как-нибудь приспособился бы.

- В незнакомом психическом климате?

- Все живое приноравливается к обстоятельствам.

- Безусловно! Но и обстоятельства к живому, верно? Но ими могут выступать и люди, верно?

- То есть смогут ли люди приспособиться ко мне? Если я один, а их много. Я проблемы здесь не вижу.

- Какие отношения были у вас ка Земле с людьми перед последним стартом?

- Обыкновенными. На работе деловыми. А в обыденности... Чисто утилитарными. Что-то купить, отдохнуть, обеспечить себя необходимым... Даже затрудняюсь ответить. Я имел солидное жалованье, и никаких проблем у меня не возникало. Деньги - это, знаете, своеобразное обеспечение функции коммуникации, соответствующий общественный статус, если хотите.

- Хорошо. Допустим, нравственные устои общества, в которое вы, будем считать, попали сейчас, не изменились, у вас бы с ним не возникло конфликтных ситуаций?

- Думаю, нет.

- При условии обеспечения функции коммуникации?

- Конечно.

- А для ее обеспечения необходимо работать?

- Ну да. Даром денег не платят.

- А если бы вам не нашли работы? Я надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь: техника шагнула вперед и так далее, постоянное внимание окружения к вашей личности...

- Я мог бы и не работать. Я имел солидные вложения, страховой полис. Наследников у меня не было. А в нашем государстве такие вещи не теряют силы и через тысячу лет. Хватило бы дожить безбедно. Полагаю, коль техника ушла вперед, цены не столь уж и высокие.

- Умеренные. Хорошо, что у вас сохранилось чувство юмора. Итак, никаких проблем не видите?

- Нет, не вижу.

- Даже если бы демократию сменила фашистская диктатура?

- Как-нибудь свое дожил бы. То есть, я полагаю, хлопот со мной, одним выпавшим из времени, не было бы.

- Хорошо. Скажите откровенно: по-вашему, наш разговор - плод сонной фантазии, галлюцинаций или эксперимента?

- При всем уважении к будущей цивилизации и желании хотя бы краем глаза увидеть ее, я бы предпочитал лежать в кресле "Глории", а еще лучше - в боксе отдыха, лететь своим курсом и видеть прекрасные сны. Согласитесь, наша действительность лучше любых утопических фантазий!

- Согласен. Тем более что будущее в таких конкретных очертаниях присниться вам не может. Вам. Для нас же - что реальность.

- Я согласен. Теперь я с вами согласен.

- Прекрасно, что мы с вами находим общий язык. Если вы и дальше не будете возражать, думаю, никаких недоразумений не возникнет. А лучше всего, если спокойно воспримете то, что я вам сейчас скажу. Как реальность. Лучше для вас.

- Я всегда верил: моя страна желает своим гражданам только хорошего.

- Вот-вот. Это основа основ, ее не в состоянии пошатнуть и века. Особенно гражданам, которые для ее блага каждую минуту шли на риск!..

- Я весь внимание.

- Возможно, сказанное сейчас мной причинит вам боль. Да иначе и быть не может... Надеюсь, вы воспримете известие мужественно, как и подобает астронавту. Вам его пока что хватало!

- Благодарю.

- Я и сам взволнован... Для всех нас это большая неожиданность, и потому удивление, радость и тревога - все вместе... Да! Медико-биологические данные свидетельствуют о вашем абсолютном здоровье физическом, умственном и моральном!..

- Благодарю.

- Вы человек, лишенный галлюцинаций, не подвержены внешнему влиянию и так далее. Технико-социальные анализы - расшифровка нашей беседы, исследования "Глории" - подтвердили, что вы и вправду астронавт первого класса, гражданин N.

- Благодарю! Я искренне взволнован.

- И все, что перед вами, - действительность, конкретная реальность, точно такая же, какую вижу и я.

- Это облегчает ситуацию.

- Единственный нюанс: сегодня двадцатое июня две тысячи сто четырнадцатого года.

- Трагедия не столь уж большая. Наоборот. Я рад, что моя страна достигла еще большего благополучия.

- И страна радуется за Адама Сезара: пропав без вести более ста лет назад, он вернулся в ее объятия.

- Вот только мне кажется, что столетие я преодолел за какое-то мгновение.

- Нюанс, говоря откровенно, деликатный: сейчас этой проблемой занимаются математики, космологи-теоретики, одним словом, она вне пределов моей компетенции. Но в Грамоне, в нашем славном Грамоне, вам все растолкуют. Я же, как заместитель председателя окружного отделения координации общественного равновесия, от имени ваших земляков поздравляю вас с возвращением. Мы гордимся вами!

6

Кабинет был тот самый. Те же столы и кресла, портреты и картины, пушистые зеленые ковры, на окнах ш-торы из японского шелка.

Здесь 17 февраля 1995 года Адам Сезар получал летные документы и подписывал необходимые бумаги. И сейчас, ступив сюда, он подумал, что экспериментаторы нарочно сыграли на контрастах: сперва бросили его на целую сотню лет вперед, а потом снова вернули в обычную обстановку: одному богу известно, чего они хотят. Вопросительно-иронически посмотрел на куратора космического Центра, жилистого невзрачного мужчину, и тот догадался, о чем хотел поведать ему Сезар. Глубокомысленно поморгал под толстыми стеклами очков: да-да, мы, мол, нарочно скрупулезно воссоздали обстановку, ту, 17 февраля 1995 года, для вас все в прошедшем, далеком прошедшем, которое и вспоминать легко, оно просто навевает печаль, как воспоминание о невозвратном детстве.