Филип Фармер - Первокурсник

--О ком вы?

--Именно о нем -- о ком еще! Ладно, ничего. Пойдемте подальше от этого гвалта, туда, где можно слышать свои мысли.

Он пригласил Десмонда в небольшую комнатку, сплошь заставленную полками, на которых рядами стояли учебники вперемежку с романами и даже попадались старинные фолианты в кожаных переплетах.

--У нас здесь до черта всякой литературы. Мы гордимся нашей библиотекой перед другими домами. Она -- одно из наших главных достижений. Но это только отдел открытого доступа.

Они вошли в низенькую дверь, миновали небольшой коридор и остановились перед запертой дверью. Трепан достал ключ и открыл ее. За ней оказалась узкая винтообразная лестница со ступенями, покрытыми густым слоем пыли. Где-то высоко наверху было окно, но сквозь грязные стекла просачивалось очень мало света. Трепан включил лампу, и они начали подниматься. Наверху оказалась еще одна дверь, и толстяк открыл ее другим ключом. Они оказались в маленькой комнатке, все стены которой были до потолка заставлены книжными полками. Трепан включил свет. В углу оказался раскладной стул и небольшой столик, на котором стояли лампа и каменный бюст Маркуса де Демброна.

Трепан, мучаясь одышкой после крутого подъема, сказал:

--Сюда допускают только выпускников и студентов последнего курса. Но для вас я делаю исключение. Я хочу показать вам то, что составляет нашу огромную гордость -- таких книг вы в других братствах не найдете, только в Лам Кха Алифе.-- Он прищурился.-- Любуйтесь, сколько влезет, вот только прикасаться к ним нельзя. Они, знаете, ну... абсорбируются... Если вы понимаете, о чем я.

Десмонд медленно двинулся вдоль полок, читая названия на корешках. Закончив, он признался:

--Я просто потрясен! Думаю, что часть из этого можно найти только в библиотеке колледжа. И то -- в закрытых отделах.

--Все так и думают. Послушайте, если вы вступите в наше братство, то получите сюда доступ. Только не говорите другим студентам -- обзавидуются.

Трепан сощурился, словно решал для себя какую-то трудную задачу, помолчал и вдруг сказал:

--Вам нетрудно повернуться лицом к стене и на минуту заткнуть уши пальцами?

--Что?

--Конечно, когда вы к нам присоединитесь, вас научат, как пользоваться здешними книгами. Но до той поры вам нельзя видеть, как я это делаю.

Смущенно улыбнувшись и в то же время чувствуя, как внутри растет непонятное возбуждение, Десмонд послушно развернулся и зажал уши. Он вдруг вспомнил, что с тех пор как они здесь, в этой комнате, снаружи не донеслось ни звука. Возможно, она покрыта звукоизоляцией, или ее оберегает что-то еще?.. Он начал считать секунды. Тысяча одна, тысяча две...

Прошло чуть больше минуты. Наконец он почувствовал на плече руку Трепана и обернулся. Толстяк протянул ему большой, но довольно тонкий том, переплетенный в кожу, всю в темных разводах. Десмонд удивился: ему показалось, что этой книги он на полках не встречал.

--Я его деактивизировал,-- сказал Трепан.-- Можете брать.-- Он взглянул на часы.-- Она будет держаться десять минут.

На обложке не было названия. И подержав книгу в руках и разглядев ее, Десмонд понял, что кожа, в которую она была переплетена,-- не кожа животного.

--Это шкура самого Ахероннона,-- объяснил Трепан.

Десмонд вскрикнул от неожиданности, и по спине у него побежали мурашки. Но он взял себя в руки.

--Должно быть, у него было много бородавок.

--Верно. Смотрите дальше. Вот здесь. Досадно, что вы не можете это прочесть.

Титульный лист был желтым, что неудивительно для бумаги четырехсотлетней давности. Книга была не отпечатана, а написана от руки. В середине листа крупными буквами значилось:

"_Малые ритуаллы чародея тамсикуэггов Ахероннона_,-- прочел Десмонд.-- _Зписаны с картиннаго письма на кожи, оставшейся опосля сожження невернаго. Писано рукой Симона Конанта, год 1641. Да будет тот, кто прачтет сии слава-картины вслух, прежде слухать_".

--Он не страдал излишней грамотностью,-- захихикал над ухом Трепан.

--Симон был сводным братом Роджера Конанта,-- заметил Десмонд.-- И первым из белых, кто встретился с тамсикуэгами и кому не запихнули в задницу отрубленный палец. Он также бывал и в соседних племенах, враждующих с тамсикуэгами. И никто не знал, кому из них он отдает предпочтение. Однажды он удалился с израненным Атехиронноном в пустыню. И лишь двадцать лет спустя появился в Виргинии с этой книгой.

Он медленно перевернул первые пять страниц, с фотографической точностью запечатлевая в памяти каждую из пиктограмм. Среди них была одна, на которую ему очень не хотелось смотреть.

--Только Лайамон умеет это читать,-- прошептал Трепан.

Десмонд не сказал ему, что он был хорошо знаком с маленьким словарем грамматики и языка тамсикуэгов, составленным Уильямом Кор-Даннесом в 1624-м и опубликованным в 1654 году. К нему прилагался небольшой раздел, содержавший перевод пиктограмм. Он заплатил за это знание двадцатью годами упорного труда и тысячью долларов за ксерокопию. Его мать была в ярости из-за того, что такая сумма выброшена на ветер, но единственный раз в жизни он настоял на своем. Даже в колледже не было такой копии.

Трепан взглянул на часы:

--Осталась минута.-- Он отобрал у Десмонда книгу и поторопил: -- Давайте, разворачивайтесь и затыкайте уши.

Почему-то он вдруг разнервничался. Десмонд отвернулся, и минуту спустя Трепан сам опустил его руки, зажимавшие уши.

--Извините, что я так, но крепь уже начала распадаться. Не могу понять, в чем дело. Она должна была продержаться десять минут. А тут...

Десмонд ничего не ощутил, но, очевидно, чувства Трепана были натренированы на восприятие тончайших флюидов.

--Пойдемте отсюда,-- все еще нервничая, сказал Трепан.-- Ей нужно остыть.

По дороге вниз он снова поинтересовался:

--Так вы правда не умеете это читать?

--А где я мог научиться? -- ответил вопросом на вопрос Десмонд.

Они вновь окунулись в море голосов и запахов центральной залы, но оставались там недолго, так как Трепан горел желанием показать остальную часть дома. За исключением подвала.

--На этой неделе вы там побываете. Но сейчас туда нельзя.

Десмонд не стал спрашивать почему.

Демонстрируя ему крохотную комнатушку на втором этаже, Трепан сказал:

--Обычно мы не выделяем первокурсникам отдельных комнат, но для вас... Как только вы захотите, она станет вашей.

Десмонду это польстило. Ему не хотелось бы делить ее с кем-то, чьи привычки утомляли бы, а болтовня приводила бы в ярость.

Они вернулись на первый этаж. В зале людей стало уже значительно меньше. Лайамон, только что поднявшийся со стула, поманил их к себе. Десмонд медленно направился к нему. У него было необъяснимое предчувствие, что ему вряд ли понравится то, что ему скажет ему этот старец. Точнее, ему казалось, что это почему-то будет для него опасным, невзирая на то, понравится ему это или нет.