Сергей Герасимов - Country of Well

Нужно срочно бежать.

Она вышла на крыльцо и позвала Стена. Тишина. Только сонно фыркает нечто темное. Опять колодец, на этот раз один.

– Well, – сказала она.

Колодец пошевелился и стал медленно подползать. Он выглядел ужасно.

– Что с тобой, солнышко?

Колодец замурлыкал.

– Да, да, я пришла к тебе, – сказала Стенни, – только к тебе. Ты мне снился всю ночь. Мне надоели эти люди, они такие плохие! (она перестала поддерживать пуговичку и халат расстегнулся, приоткрыв) Что они с тобой сделали! – у тебя трещина в стене и вода вытекает. Ничего, заживет. Я хочу быть с тобой всегда. Давай сбежим вместе?

Она протянула руку и погладила. Колодец не возражал, кажется, он даже вздрогнул от удовольствия. Почему бы и нет, он ведь сделан по подобию человеческому. Она села на жесткую стенку.

– Ну, поехали потихоньку.

Они тронулись. Стенни сражу же пожалела, что выбрала первый попавшийся колодец – этот слишком медленно едет и разбит совсем, калека, с ним будет неинтересно, о чем я думаю, он же не человек, надо было выбрать пободрее и помоложе, молодые быстрее увлекаются, а интересно, можно ли влюбиться в колодец, а может ли колодец, в меня может.

Колодец подставил ей под спину удобную деревяшку.

– Отстань! – возмутилась Стенни, мы же только познакомились.

Колодец отстал и Стенни начала его гладить под крышей (там, где у мужчин шея), колодцу понравилась и он снова стал приставать. Стенни снова возмутилась. Поездка обещала быть интересной.

Они остановились возле того грота, где так хорошо убегают минутки. Сейчас грот был темным – бархатной, зовущей темнотой.

– Поехали дальше!

Колодец не двигался.

– Ну, что ты хочешь. Я тебя узнала, это ты подглядывал за нами утром. Но ты же колодец, я с тобой не могу. Нужна другая обстановка, понимаешь? Хорошо, я тебя поцелую, только куда?

Она наклонилась и сделала несколько поцелуев в стенки изнутри. Стенки были скользкими и холодными. Наклонившись еще сильнее, она зачерпнула воды. У этого колодца половина воды вытекла через шель, так и умереть можно от потери крови, как низко приходится наклоняться, какая холодная вода…

Колодец вдруг дернулся и она упала на дно головой вниз.

Дно было песчаным и близким, Стени сразу же встала на ноги.

Крышка закрылась с грохотом и осыпала ее пылью. Стенни надавила на крышку, но та была заперта. Сквозь узкие щели синела ночь, звенела все тем же мерзким стрекотанием. Что-то мягкое терлось о ее пятки.

– Помогигите? – удивленно сказала она, и уже во весь голос:

– Помогите!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

С деревьев сорвались ночные прицы; луна покачнулась в небе и дала трещину, звезды осыпались как спелые яблоки, испуганные колодцы бросились врассыпную; в кабинете начальника штабов мигнула красная лампочка; в республике Зумбрумби свершился государственный переворот – высшее достижение человеческой истории, так сказал лидер по-замбрумбийски; и кроме того… Так показалось Стенни изнутри.

А снаружи было тихо. Только спящий поэт, как существо чувствительнейшее, почувствовал во сне смутную тревогу и решил, тоже во сне, бросить курить и жениться, чтобы спасти женщин от их опасных судеб. Но к утру он забыл свой сон.

9.

Занятый сюжетом, я чуть было не забыл еще об одном персонаже. Человек этот был ничем не примечателен, я даже не знаю его имени, но справедливости ради должен сказать, что и с ним в эту ночь случилось необычное происшествие. Назовем его Икс, для определенности. Икс имел не очень приятную внешность: коротковатые ноги, совсем маленькое туловище – не туловище а эвфемизм – массивная шея и обыкновенного размера голова. Правда в обыкновенной голове выросли необыкновенного размера верхние зубы, что делало его похожим одновременно на кролика (губа не прикрывала резцов) и на некоторые фотографии Пастернака, с ослиностью в челюстях. Анфас это выглядело, скажем так, умерено, но в профиль огромная верхняя челюсть казалась вставленной дополнительно поверх собственных зубов.

Днем этот человек почти не говорил, а если говорил, то собеседник начинал колыхаться как жаркий воздух над дорогой, превращался в бесплотность и уходил в другие измерения – конец фразы был обращен ни к кому.

Икс любил выпить.

Этой ночью он проснулся от нестерпимой жажды. В ките оставались еще две непочатых бутылки, обвернутые в три слоя бумагой, чтобы не звенели при ходьбе и не будили желаний. Он дал себе зарок не прикасаться больше чем к одной бутылке в день, очередные сутки зарока истекали в два пятнадцать ночи, поэтому два пятнадцать ночи было его любимейшим временем. Икс боялся посмотреть на часы. Если бы часы показали меньше чем два пятнадцать, он бы сошел с ума. Как человек сильной воли, он бы не смог нарушить зарока. Поэтому Икс поднялся и вынул бутылку, не глядя на часы. С чем сравнить несравнимое блаженство?

Он повторял блаженство до тех пор, пока оно осталось лишь на донышке. Стало легко и радостно. Ночь заискрилась фиолетовыми огоньками. Мошки слетелись и, взявшись за крылышки затанцевали Сиртаки. Икс сделал несколько гармоничных па, но неустойчивый мир перевернулся.

Икс сел и огляделся. Оказывается, он находился не в беседке, а под совершенно незнакомым деревом, в совершенно незнакомом месте. Рядом стоял колодец и смотрел подозрительно.

Иксу стало жаль беднягу.

– На, у меня еще немного осталось, – пролепетал он и, поддерживая себя толчками воли сделал три шага. Шесть толчков на три шага. Он перевернул бутылку и вылил последние глотки в воду колодца:

– Для друга мне не жалко.

С колодцем что-то происходило. Он мелко вибрировал, то погружаясь в песок, то вырастая, как башня – лунная тень бежала по барханам. Наконец, он затих. Икс подошел и почувстовал запах, тот самый запах, которым бредили его сны.

И тогда он родил мысль: одна бутылка в день, но какой величины бутылка? И мысль решила все – он наклонился и стал, захлебываясь, пить. В глазах летали многоцветные колеса, шелестя спицами, спицы превращались в нотные значки и жучками бегали по лицу – еще минута и он не выдержит.

Колодец зашевелился и стал выростать. Он рос, покачиваясь, пока не сравнялся с деревьями, гордый и могучий. Вот, выкопавшись полностью, он попробовал шагнуть, но не удержал равновесия и упал – медленно, как подрубленное дерево, – и раскололся надвое. Хлынул сверкающий водопад и больше Икс ничего не видел. Впрочем, все эти чудеса он тоже забыл к утру.

А поутру он проснулся. Огромная труба, разбитая надвое, как стеклянная пробирка, лежала рядом на песке, чуть шевеля умирающими псевдоподиями. Обойдя трубу со всех сторон, Икс рассмотрел ее устройство. Он мало что понял: основные жизненные блоки были герметично закрыты. В самой нижней части виднелось множество присосок (все еще подрагивающих, как живые), все присоски были отвратительны – наверное, он ими питается или высасывает воду из земли, чтобы всегда быть полным. Там же были довольно обьемные вибраторы. Один из вибраторов судорожно включался и выключался: агония. Сбоку, чуть выше дна, виднелось утолщение в виде трубки, в утолщении легко угадывался зародыш нового колодца. Зародыш был примерно в метр длиной.