Константин Бояндин - Последний час надежды

— Достала уже, — выговор, тон и выражение лица Доминик сразу изменились. — Детский сад какой-то! Отчитывайся перед ней каждый день, сил уже нет.

— Ваша мама?

Она кивнула.

— У меня то же самое, — снова язык опередил разум.

Она рассмеялась и повеселела на глазах.

— Товарищ по несчастью… слушайте, это должно быть ужасно. Она далеко сейчас?

— Далеко, — кивнул я, вздохнув.

Она пару раз хлопнула в ладоши.

— Ладно, Брюс. Спасибо, что проводили. Я пошла к себе, нет никакого теперь настроения. Вечером я буду в парке, в девять часов. Придёте?

Я кивнул. Она пожала мне руку, развернулась и побежала в сторону общежития.

Брюс, общежитие, 6 июля 2009 года, 12:30

Я дошёл до общежития, как в тумане. «Старая лампа», значит. И не экономический, а математический. Меня разыгрывают, или снова пора к психиатру?

У самого входа я чуть не столкнулся с девушкой. Она брела, с тяжёлой и потёртой сумкой, в сторону общежития, но смотрела куда-то под ноги.

— Извините, — она вздрогнула, подняла взгляд. Круглое лицо, короткая причёска — чёрный ёжик; дешёвые, но изящные серёжки. Чуть подведены губы, чуть подведены ресницы. Провинция. Даже если не присматриваться к одежде и сумке — сразу видно, откуда она и кто такая. — Мсье… я ищу канцелярию, не подскажете, где это?

— Вон там, — я указал. — Вон то здание, с башенкой.

— Спасибо, мсье.

Удивительно, но она сразу же побрела в ту сторону. Судя по всему, сумка очень тяжёлая.

— Вам помочь? — услышал я свой голос.

Она обернулась, посмотрела мне в лицо. И чего она такая хмурая? Хотя, если тащила это всё от автобусной остановки… да.

— У вас книги, — отметила она. Верно, дюжина книг, в карман их не спрятать.

— Я их сейчас занесу к себе в комнату и вернусь.

Она кивнула и улыбнулась. Улыбка сразу же преобразила её из Золушки в принцессу.

Я бегом кинулся к лифту, тот оказался на первом этаже. Не знаю, почему я так бросился помогать ей. Мне очень хотелось поговорить с кем-то, кроме Доминик. С кем-нибудь из студентов, сверстников. Не выходило из головы кафе. И как я мог перебрать? Я вино вижу только по большим праздникам.

Бросил книги на кровать, и когда полез в карман за ключом, обнаружил в нём бумажку.

Вытащил, поднёс к глазам.

Чек — из «Старой лампы».

Всё верно, вчерашнее число, время — половина первого ночи. Первым желанием было разорвать его на кусочки или сжечь. Лучше бы я так и сделал!

Я недолго размышлял. Бросил чек на пол, да поспешил назад, к лифту.

Она так и стояла, глядя то под ноги, то на дверь. Когда увидела меня, на лице её возникло облегчение. Что, думала, что я не вернусь?

— Ничего себе, — в сумке было килограмм пятнадцать. Что там, кирпичи? И ручка держится на честном слове.

— Идёмте, — я указал. Она молча кивнула и пошла, только поправила сумочку и провела ладонью по волосам. Подстриглась под мальчишку. Если бы не платье, то и не понять — издалека, он это или она.

Шли мы молча, к моей спутнице вернулось прежнее выражение лица — угрюмость.

Минут через десять (я не торопился, хотя мог бы идти быстрее, она тоже брела как заведённая) я всё-таки осмелился спросить.

— Поступаете?

Она едва заметно кивнула.

— А на какой?

Ответа нет. Словно я и не спрашивал. Ну ладно, раз она не в духе, будем молчать. И всё равно мне с ней было в чём-то спокойнее, нежели с Доминик.

— Математика, — отозвалась девушка минуты через две.

Я чуть не застонал. Можно было просто оставить вещи в камере хранения, все так делают.

Бывает же такое! Что там у неё, золото, что она не захотела оставлять вещи?

Остаток пути я молчал. Ещё ведь тащить это всё обратно.

Брюс, канцелярия, 6 июля 2009 года, 12:30

Она вернулась из дверей в канцелярию минут через пятнадцать. Странно. Там вряд ли очередь, что такого могло случиться?

На лице её было выражение «всё пропало, всему конец».

— Что случилось? — я стоял в фойе с её сумкой и чувствовал себя, признаться, довольно глупо.

— Мсье… — она опустила взгляд. — Я там ничего не могу понять. Какие бумаги им нужны.

Я смотрел а её лицо и видел — сейчас расплачется.

— Идёмте, — быть мне сегодня нянькой.

Дама за столом скользнула по нам взглядом и отвернулась. Второй стол пустовал — её сослуживица ушла на обед. Стенды с бланками, объявлениями, всё такое.

— Что у вас есть?

Она показала. Рекомендация от департамента образования, Милан. Ого! Хотя нет, живёт она не в Милане. Почерк неразборчивый, но зовут её София, это ясно.

Я пожал плечами и подошёл к стойке. Мадам клерк взглянула в мою сторону.

— Не подскажете ли, что именно нужно заполнить? — я протянул ей бумаги Софии.

Мадам клерк быстро перебрала их, нахмурилась (я спиной ощутил, как вздрогнула София), посветлела лицом.

— Форму номер двенадцать и пять, оплатить по квитанции девять, и — вернуться сюда. Поторопитесь, через полчаса я ухожу на обед.

В общем, бумаги заполнял практически тоже я сам.

Откуда берутся такие? Не бестолковая, нет — но совершенно неспособная сама всё решать?

Я дождался, пока София вернётся из кассы и молча указал ей в сторону канцелярии. На её лице было странное выражение — не то радость, не то недоверие. Ну и ладно. Я уже второй час тут и не скажу, что меня это всё очень развлекает.

Минут через пять она вышла из дверей канцелярии.

— Мне теперь к ректору, — сообщила она так, как другой сказал бы «теперь меня казнят».

Ректор, к счастью, в этом же здании, всего тремя этажами выше. Лифтов в средние века не строили, так что размялся я на совесть. София не сразу решилась войти, раза два оглядывалась на меня. Я кивнул и, не скоро, вздохнул с облегчением, когда она скрылась за дверью.

Минут через пятнадцать она появилась.

— Меня зачислили, — сообщила она, на этот раз улыбаясь. Правда, улыбка была смущённой. — Простите, мсье… я вас так задержала.

— Можно просто Брюс, — я машинально протянул руку.

Она отпрянула, посмотрела на протянутую руку так, словно я протягивал ей скорпиона. Точно, провинциалка, да ещё старого воспитания.

Она осторожно пожала мне руку («не положено, но куда денешься?»).

— Я София Лоренцо, — она кивнула. — Большое спасибо, Брюс. Мне теперь…

— Я провожу вас, — я вновь поднял сумку на плечо. Бедное плечо. Бедные плечи.

Мадам Цербер оказалась неожиданно приветливой, едва София появилась в дверях. Уже через пятнадцать минут София получила ключ от комнаты и я затащил её сумку в лифт. Хороший лифт, просторный.