Дмитрий Биленкин - Десант на Меркурий

- Ничего, Яша, сейчас поворачиваем, все в порядке! - прокричал он в микрофон.

- Хорошо, - слова почти тонули в треске помех. - А то я слежу за пеленгом и никак не возьму в толк, почему вы лезете в пекло против расчетного маршрута.

Шумерин хотел ответить, что это вышло невольно, но сдержался: психологу лишь дай повод - вцепится.

- Нет, нет, Яша, все в порядке. Просто очень интересно. Потом расскажу.

Он выключил связь.

- Знаешь, - сказал Бааде, круто разворачивая машину, - я человек трезвого склада. Все эти эмоции у меня вот где, - он сжал кулак. - Но сейчас мне вспомнилось...

- Что?

- Как я мальчишкой в деревне ходил на лыжах. Заберемся далеко-далеко, снег слепит, кругом голо, пусто, холодно, и местность уже незнакомая, и дома ждут, беспокоятся, а все тянет вперед... Ну же, еще десять шагов, еще сто... Глупо, боязно, не нужно, а идешь. И жутко и, ах, как славно. Почему так?

- Спроси у Полынова. Он специалист и с радостью покопается в твоих переживаниях.

- Наших, Миша, наших!

Теперь обрубленная тень вездехода бежала впереди них. Словно привязанная к колесам яма, словно черный провал без дна и стенок.

- Она действует мне на нервы, - наконец пожаловался Бааде. - И еще это противное мерцание...

Внезапно - механик даже притормозил - небосвод колыхнулся, как занавес, пошел складками. Звезды дрогнули, сбиваясь в кучи. Упругие складки налились белесым светом и, точно под его тяжестью, вдруг лопнули, бросив вниз жидкие ручьи сияния.

Перемена свершилась за несколько секунд.

- Полярное сияние? - спросил Шумерин.

- Похоже, - Бааде бросил взгляд на табло приборов. - Так оно и есть.

- На Земле оно, пожалуй, эффектней.

- Точно.

Шумерин ждал игры красок, багровых сполохов, праздничного хоровода, но с неба по-прежнему лился молочный свет, холодный и ровный, как свечение газосветной трубки. От него на душе становилось неуютно и холодно, как ненастным утром, глядящим в окно неприбранной комнаты. "И никуда ты не уйдешь от Земли, - подумалось Шумерину, - от ее воспоминаний, окрашивающих все и вся".

Сияние потихоньку меркло.

И снова начался бег через жару, под черным небом, единоборство с тенью, сухостью губ, дрожание света. Однообразие нагоняло сон, тем более что взгляду было утомительно бороться с призрачным движением воздуха, искажающим перспективу подобно неровному стеклу. Напрасно Шумерин стыдил себя: "Я же на Меркурии, все, что я вижу здесь, - впервые..." Физиология брала свое.

...Толчок, удар локтем, крик Бааде. Сердце быстро заколотилось, как это бывает при резком переходе от полусна к тревоге.

- Там, там... - шептал Бааде.

- Что там? - зло спросил Шумерин, потирая локоть.

Бааде показал. Посреди слепящей равнины стоял концертный рояль.

Шумерин замотал головой. Потом достал термос, набрал в ладонь воды и плеснул себе в лицо.

Рояль не исчез. Нестерпимо сверкали его лакированные бока, крышка была приподнята, клавиши словно ждали прикосновения пальцев.

- Он... появился сразу? - решился, наконец, спросить Шумерин.

- Нет, из пятна... Я думал, мне померещилось...

- Ну и?..

- Этого не может быть.

- Сам знаю! Но кто из нас сошел с ума: мы или Меркурий?

- Подъедем ближе.

- Только осторожно.

Шумерин ждал, что с приближением рояль исчезнет. Но ничего не происходило. Плыл горизонт, перед глазами мельтешило белесое марево, и в нем незыблемо стоял призрак рояля.

- Надо выйти, - сказал Бааде.

- А ты не боишься?

В ответ он услышал хмыканье.

Они надвинули шлемы и вышли. Тотчас Шумерина потянуло назад. -ерная пропасть неба над головой, огненный камень внизу, а посредине - то, чего быть не могло: концертный рояль. Шумерин прикусил губу и сделал шаг вперед.

Рояль был рядом. Шумерин протянул руку. Она свободно прошла сквозь полированное дерево. Шумерин отдернул руку - не выдержали нервы.

- Проклятие! - крикнул Бааде.

По "роялю" прошло колебание, он дрогнул, подался назад. И исчез. Теперь на его месте пульсировал воздух.

Они долго молчали, не решаясь посмотреть друг на друга, боясь увидеть в глазах товарища страх.

Если бы они не так рвались вперед и не были бы так погружены в раздумье, а верней, в сумбур мыслей, они, верно, заметили бы, что вокруг неладно. Они опомнились, лишь когда ослепительная, даже на фоне раскаленной равнины, полоска стала приближаться к машине. Она придвинулась, и уже нельзя было не заметить прозрачных напросвет языков огня.

- Ну... - только и смог сказать Шумерин. Быстро и верно действовать можно, когда известно, против чего надо действовать. Но то, что происходило, было выше понимания капитана. Сжималось не просто кольцо опасности; сходился круг непонятного, против которого опыт был бессилен. И Шумерин ждал, тупо глядя перед собой. Просто ждал: что же будет дальше?

Бааде было трудней вывести из равновесия. Он выключил двигатель, отдуваясь, вытер пот и с минуту вглядывался прищурясь.

- Кажется, мы влипли. Это лава, и она приближается к нам. Не слишком ли много неожиданностей за раз? Шумерин встрепенулся.

- Лава? Ты уверен, что это лава?

- Я не слепой. Правда, в глазах у меня рябит, но это лава. Характерные вздутия, языки пламени, вон курится газ...

Шумерину вдруг стало легко и радостно. Настолько, что он чуть не рассмеялся. Действительно, лава, просто лава, всего только лава!

Предусмотрительный Бааде остановил вездеход на возвышенности, поэтому лава бурлила и лопалась пузырями на безопасном расстоянии. На секунду закралось сомнение: откуда она могла взяться? Нет, нет, чушь, пуганая ворона и куста боится. Трещинное излияние, которое не раз наблюдалось на Меркурии. Обыкновенное, нормальное излияние расплавленного базальта. Как хорошо, когда все понятно!

Кое-где виднелись такие же островки. Но лава прибывала. Она могла подняться выше. А если и не поднимется, то сколько им придется ждать, пока она затвердеет? Во всяком случае, больше, чем они могли себе позволить. Ого, надо всерьез подумать, как быть.

- У нас есть шансы изжариться, - заметил Бааде, которому пришли те же мысли.

- Пустое, - теперь уже спокойно возразил Шумерин. - Вызовем Полынова, он прилетит и снимет нас. Места для реалета достаточно.

- Да, если лава не поднимется.

- Что, ты не знаешь Полынова? Он умудрится сесть на крышу вездехода. Вызови его.

Сквозь хрипы и треск сигналы пробивались с трудом. Видимо, это было следствием все той же электромагнитной бури, которая заставила небо полыхнуть сиянием. Упрямо, с ювелирной точностью Шумерин настраивал волну. Бааде тем временем без особого удовольствия отметил, что лава все-таки поднимается. Ее поверхность кое-где расцветили пятнами красные островки остывающей коры, меж ними пробегали голубоватые огоньки.