Сам Люндваль - Мир Алисы

Монтейлер наклонился над пультом управления и нажал одну из кнопок. Экран вспыхнул, возникшие по его краям тени сгустились в сменяющие друг друга изображения, которые поступали сюда от видеокамер, щупавших своими объективами планету. Он молча следил за кадрами, чувствуя, как пылает его лицо, ощущая насмешливый взгляд Кэт, направленный на его напряженный затылок.

«Нет, не сейчас. Может быть, потом».

Он сосредоточился на деталях панорамы, развертывающейся перед ним за выпуклым стеклом. Кэт улыбалась, но не произносила ни слова. Это была одна из ее привлекательных черт: она понимала, когда ей следовало помолчать.

На экране в горячем мареве проплывала раскаленная пустыня, за ней появилась степь с волнующейся высокой травой, потом берег моря в лучах заходящего солнца, высокие, темные деревья вдалеке, а у самой воды – какое-то существо, запрокинувшее голову в небо. Монтейлер протянул руку и закрепил видеокамеру в этом положении. Изображение стало увеличиваться, и вскоре существо уже занимало всю поверхность экрана.

На значительном расстоянии и при слабом освещении сначала казалось, что там, внизу, на лошади сидит человек. Но в крупном плане он увидел нечто другое. Это была лошадь или во всяком случае что-то похожее на лошадь, но там, где у нее полагалось быть шее и голове, возвышался человеческий торс.

Торс принадлежал мужчине среднего возраста, который, уперев руки в бока, неотрывно смотрел ввысь. Длинные волосы трепал ветер, в глазах светился затаенный разум.

Монтейлер сделал шаг назад.

– Вот это, – сказал он, – существо, которое принято называть кентавром. Ты видишь?

Кэт мягко соскользнула со стола и подошла к нему. Она рассматривала существо с заметным интересом.

– Мифическое животное ранней эллинской эпохи – проговорила она негромко. – Там оно считалось символом мужественности. Распутное создание.

Она облизнула пересохшие губы.

– Ему поклонялись еще долго и в период рас цвета эллинской культуры, а он с годами становился все развратнее. Красивый экземпляр, верно?

– Кентавры никогда не существовали, – сказал Монтейлер.

– Сейчас, должно быть, на Земле хорошее время для мифических существ, – заметила Кэт, – он довольно упитан.

– Кентавр... В самом деле, кентавр! – пробор мотал Монтейлер. – И все же...

– Биологический эксперимент? Зачем? И почему кентавр?

– Может быть, он особенно нравился женщинам. – Она улыбнулась. – Но ведь такое предположение возможно? Пятьдесят тысяч лет – большой срок.

Монтейлер не отвечал, по-прежнему не сводя глаз с экрана. Кентавр помахивал хвостом, но не двигался с места.

– Летающая лошадь, – сказал Монтейлер устало, – гигантская птица размером с любой из наших кораблей, два дракона, к тому же огнедышащие, огромная горилла, карабкающаяся на небоскреб... и вот еще одно так называемое мифическое существо, шестое по счету, которое я увидел здесь... Черт возьми, что же, собственно, происходит там, внизу? Неужели вся эта проклятая планета сошла с ума?

Он резко выключил экран и пошел к двери. Кэт вышла из отсека и последовала за ним по коридору. Он говорил тихо, чтобы его не слышали члены экипажа, шедшие мимо них в свои лаборатории. Правда, на борту корабля его авторитет был относительно высок, но есть вещи, которые все-таки не стоит обсуждать слишком открыто.

– Что мне все же следует делать? – спрашивал он сердито. – Если я стану стрелять в эти дьявольские существа – а я непременно так и поступил бы, будь у меня к тому хоть малейший повод, – они наверняка окажутся невиннее новорожденного ребенка, и я прослыву воякой, одержимым манией убийства. А если выяснится, что все они лишь плод галлюцинаций, мираж, я и тогда буду выглядеть безмозглым болваном, который расстреливает привидения. Главное командование прикажет распять меня за это. Если же я не пущу в ход оружие, можешь не сомневаться, что эти чертовы существа тут же проявят себя как смертельно опасные враги, и тогда начальство непременно спросит, почему же я не открыл по ним огонь. Что мне на это ответить? Сказать, что компьютеры отрицали их реальность?.. Черт возьми, что-то надо делать, но что?!

Они прошагали весь главный коридор, тянувшийся вдоль корабля, и зашли в единственное кафе, открытое на борту. Там по обыкновению было полно народу. Большинство столиков было занято полусонными техниками, только что сдавшими свою смену. В атмосфере чувствовалась напряженность, невысказанное ожидание чего-то, на всех лицах читалось скрытое нетерпение. «Что-то нужно предпринять, – подумал Монтейлер, – и сделать это нужно быстро». Флот находился на околоземной орбите уже десять дней, и за это время на поверхность планеты был отправлен всего один разведывательный корабль. Наверное, все уже знали, что произошло там, внизу.

Они протиснулись между столиками и отыскали свободные места в отдаленном углу. Монтейлер заказал автомату чашку искусственного кофе и склонился над столом, намеренно избегая взглядов сидящих вокруг людей.

– Что ты собираешься делать? – спросила Кэт, – Дать всем кораблям команду на посадку?

– И тем самым поставить под угрозу все предприятие? – Он скорчил кислую мину. – Нет, этого мы не можем себе позволить. Слишком многим по жертвовала федерация во имя этой экспедиции. Если мы потерпим неудачу, вряд ли будут предприняты новые попытки. Я хочу действовать осторожно... Быть может, пошлю на разведку еще один корабль, когда Джослин и Марта вернутся, а потом...

Он прищурился, глядя на нее.

– Не забывай, что ответственность за них после всего случившегося несешь ты. Мне надо точно знать, что произошло там, на поверхности. Выверни их наизнанку, если нужно, но раздобудь мне необходимые ответы на все вопросы.

– Если ты пытаешься убедить меня в том, что бы я применила к ним зондирование, то я сразу отвечу: нет. Я этого делать не стану.

– Я ни в чем не собираюсь тебя убеждать. Уложи их на диван, будь с ними поласковей, используй гипноз, сделай, наконец, все, что хочешь, только пусть они подробно расскажут обо всем и не тянут со своими показаниями.

– Ты требуешь от меня не так уж мало.

– Есть люди, которые и от меня требуют немало. Здесь мучаю тебя только я один, а меня подгоняет все проклятое главное командование, потому что его в свою очередь подгоняют консерватисты, намеренные, во что бы то ни стало, провалить все дело. Они утверждают, будто наша экспедиция – неслыханное расточительство, и в чем-то они правы. Я обязан считаться со всем и со всеми, и вот теперь я перекладываю часть ответственности на тебя. Ясно?

– Ясно.

Он устало откинулся на спинку стула. Кэт разглядывала его большими вопрошающими глазами с откровенностью, родившейся в результате вынужденного двухлетнего общения, когда они работали вместе в разведке. Она все знала; она его понимала. Знаменитый полководец, человек, которому все удавалось, – а она видела его насквозь. И он нуждался в ней, она была единственным человеком, кому он мог довериться.