Сергей Синякин - Инспектор Внеземелья

Бортинженер Лямин отдыхал в соответствии с указанием руководства. Он лежал, скрестив руки на груди, и разглядывал пейзаж - лесную поляну с могучим зеленым дубом в центре экспозиции.

Круглов присел рядом с ним на постель.

- Что там, Миша? Есть надежда?

- Плохо дело, Алексей Николаевич, - оторвавшись от созерцания пейзажа, отозвался бортинженер. - Натворил дел этот вихрь! По-моему, мы пустышку тянем. Есть, конечно, и исправные блоки, но, как говорят, из верблюда человека не сделаешь. Только время теряем.

- Времени у нас много, - сообщил капитан. - Пока. Ярницкий насчитал семь с половиной месяцев. Я думаю, это реально. Авария произошла прямо перед началом торможения... Думаю, все так и есть. Витя ошибается редко.

- Он ошибается, - уверенно сказал Лямин. - У нас в запасе максимум несколько недель. Дальше все попытки будут бесполезными и ненужными. Так что мы будем делать?

- Занимайтесь потихоньку, - сказал Круглов. - Не сидеть же сложа руки. Это страшно представить, что будет, если мы еще станем бездельничать. Особенно пассажиры. Заметил, как немец психует? Еле держится в рамках. Очень наш астрофизик жизнь любит...

- А кто ее не любит? - возразил Лямин. - Я тоже поражаюсь вашему спокойствию, Алексей Николаевич. Неужели вы не боитесь? Или просто не представляете, что нас ждет в конце пути?

- Как раз это я себе очень хорошо представляю. - Капитан положил ладонь на плечо лежащего штурмана. - Но паниковать не собираюсь. Надо искать выход. Обязательно надо искать выход.

- Какой выход, капитан? - Плечо бортинженера дрогнуло под рукой капитана. - Надо смотреть правде в глаза. На этот раз нам не выкарабкаться. Вы вытащили нас с Европы, но здесь необходимо чудо, Алексей Николаевич, а вы, извините, не бог. И даже не чудотворец.

- Плохо, если ты думаешь именно так, - нахмурился Круглов. - Надеюсь, ты не станешь подобным образом успокаивать наших пассажиров. Я тебя умоляю, Миша, держи себя в руках и не давай им распускаться. Ну, ты сам все прекрасно понимаешь. А я к тебе по делу заглянул. Подготовь мне документы по грузу, который мы везли на "Мичиган".

- Да что документы? - Бортинженер посмотрел на капитана. Не нравились Круглову его глаза. Тоска и осознание безнадежности положения были в этих глазах. - Я и так все помню.

- Мне бы твою память, - посетовал Круглов. - Старею, наверное, порой элементарные вещи вспомнить не могу.

Оказавшись у себя, он долго перебирал личные вещи, потом достал книгу и попытался читать. Книга была хорошая, посвящалась событиям в России конца двадцатого века и написана была человеком увлеченным, умеющим рассуждать, только вот текст сейчас совершенно не воспринимался. Он вспомнил о доме, и на душе стало совсем нехорошо. О семье в этой ситуации лучше было не вспоминать, воспоминания эти расслабляли душу, а Круглову сейчас расслабляться было нельзя. Капитан неторопливо разделся, забрался в капсулу и отрегулировал аэратор на запах степи. В капсуле запахло полынью и еще чабрецом. Круглов закрыл глаза и заставил себя уснуть. Тело и мозг были не единожды тренированы на экстремальные ситуации - он уснул. Заснуть было трудно, помогала техника. Перед погружением в забытье ему в голову пришла очень важная мысль, нет, не выход, но кое-какие шансы они при этом все-таки сохраняли. "Не забыть бы, - с отчаянием засыпая, подумал Круглов. Не забыть бы..." Конечно, надо было встать и обдумать все подетальней, но именно в этот момент сработал настроенный капитаном гипноратор.

Семь часов спустя от хорошего настроения капитана, внушенного гипноратором, не осталось и следа. Нет, солнечную батарею они установили довольно быстро и сориентировали ее по отношению к Солнцу почти сразу, хотя руководствоваться приходилось расчетами, которые Ярницкий делал вручную из-за неисправности бортового компьютера. Голова у Ярницкого была светлой, ошибка измерялась в долях секунды.

- Пошел генератор, - доложил с борта планетолета Ярницкий. - Пошел, родной! - И через некоторое время радостно сообщил: - Вышли на расчетную мощность!

Вот уже второй раз в течение последних суток Круглов и Лямин возвращались на корабль.

- Веселее, - сказал Круглов, искоса глянув на кислое лицо бортинженера. - Можно сказать, нам повезло больше, чем Робинзону. Ну, что у него было, Миша? Несколько топоров, которые он нашел в корабельном сундучке, да кремневое ружье с двумя-тремя десятками зарядов.

- У Робинзона было и громадное преимущество, - подетски возразил бортинженер. - Его необитаемый остров находился на Земле.

- Зато наш остров - обитаемый, - хмыкнул капитан. - Коз мы здесь, конечно, не найдем, а потому и не приручим. И оранжерею нашу накрыло. Но ведь мы все живы! Обойдемся и без оранжереи. Верно, бортинженер?

- Поражаюсь вашему оптимизму, Алексей Николаевич, - сказал Лямин, стягивая шлем. Волосы его были влажными.

- Теперь ты убедился в преимуществе короткой стрижки? Круглов неторопливо расшнуровал пояс, освободился от скафандра и поставил его у гофрированной стены отсека, неторопливо закрепляя рукава и штанины зажимами.

Тусклое аварийное освещение заменило нормальное. От этого, пусть и ненамного, становилось спокойнее и теплее на душе. Возвращение к норме всегда способствует обретению уверенности и надежд. Заработала автоматика, теперь не надо было вращать верньеры люков вручную и напрягаться, чтобы открыть проход. Заработали озонаторы, и в коридоре стоял влажный свежий запах хвойного леса.

- Как в бородатом анекдоте, - шумно вздохнул Лямин.

- Что за анекдот? - невозмутимо спросил Круглов.

- Один опустившийся мужик решил покончить счеты с жизнью, - неохотно сказал Лямин. - Намылил петлю, встал на табуретку... Смотрит, а в углу недопитая бутылка водки стоит. Чего добру пропадать? Слез с табурета, допил, вздохнул, потом видит - на подоконнике полпачки сигарет. Ну, закурил. Пока курил - звонок в дверь. Почтальон пришел, перевод от родственников на сто рублей принес. Мужик сидит и думает: "Черт побери! А жизнь-то налаживается!"

- Жутковатая история, - кивнул капитан. - Но соответствует... Вернемся, сразу бери наших пассажиров, и дуйте в грузовой отсек. Пусть тоже видят, что жизнь налаживается. От этого их трудовой энтузиазм только увеличится. Там еще много работы?

- Достаточно, - кивнул бортинженер. - Контейнеров много, надо еще разобраться, что и к чему.

- Рулоны целы?

- С эльпластом? - Бортинженер нажал на кнопку, открывающую люк во внутренние помещения планетолета. - Вроде целы.

- Много их?

- Много. Примерно треть грузового отсека занимают. Да зачем они вам, Алексей Николаевич? У нас энергии теперь и без того хватает.

- Посмотрим, - неопределенно сказал Круглов.