Анна Бильченко - Полет над грозой

— Кто это?

Майкл взглянул на снимок, которого едва касался палец орионца.

— Это майор Джонсон, — ответил он, догадываясь, что имя пилота Арку уже известно.

Губы орионца тронула привычная улыбка.

— Можешь довериться Джонсону, — сказал он.

— Как… в чем… зачем?

— Во всем и по очень веской причине.

— Но… — только и смог сказать Майкл. Если бы он услышал подобный бред от человека, то подумал бы, что тот сошел с ума. К сожалению, Майкл не знал, сходят ли с ума орионцы. Спросить об этом Арка он так и не успел.

Нежданный гость привел Майкла в окончательное замешательство. Слова орионца остались для него бессмыслицей: если с "частью того, что за Пределом" все было относительно ясно, то допущение, что обычный человек может помочь ему, седьмому, и вовсе казалось абсурдным. Странная тревога в который раз сдавила его сердце. Кто-то никак не хотел оставить его в покое, приближаясь к нему по ту сторону двери. Ящик открылся с первой попытки; достав пистолет, Майкл осторожно взялся за дверную ручку.

Коридор был пуст — зловещий знак, если вспомнить, сколько людей вмещало огромное здание Министерства. Майкл оглянулся. Вокруг царило странное затишье, в любой момент готовое обернуться бурей. И она не заставила себя ждать.

— Майкл О'Хара, я полагаю? — послышался голос за его спиной.

Майкл развернулся — и его палец дрогнул на спусковой пластине. Воображение сыграло с ним злую шутку: он представлял Запредельного этаким "коммандо" в камуфляже, вооруженным до зубов. Тот, кто стоял перед ним, был полнейшей противоположностью. Худощавый, чуть ниже Майкла, воин из будущего имел на себе длинную белую рубашку и потертые джинсы. Волосы, неровной линией огибавшие его лицо, казались почти белыми в ярком свете ламп. Выглядел он лет на двадцать пять, но его очень старили проницательные карие глаза, чей расслабленный взгляд подолгу задерживался на одной точке. Сбитый с толку, Майкл так и не решился выстрелить. Он не мог поверить в то, что этот человек, которого он мог бы свалить одним ударом, и есть тот самый воин, угрожающий Земле.

— Кто ты такой? — спросил Майкл. Его палец чуть дрогнул на спусковой пластине.

— Зови меня Запредельным. В этом есть доля истины.

На тонких губах воина расплылась улыбка, в которой читалось сдержанное самолюбование. Это совсем не понравилось Майклу, и он снова взял врага под прицел. Его осторожность позабавила воина. Продолжая улыбаться в теплой, почти отеческой манере, он сказал:

— Значит, Майкл… Воин Космических Сил, "солдат времени", защитник человечества… Позволь тебе кое-что предложить. Я, конечно, понимаю, что ты исполняешь свой долг перед Землей, но… такова традиция: перед тем, как окончательно стать твоим врагом, я могу подсказать тебе разумный выход из положения.

— "Разумный выход" — это стать твоим союзником?

— Да, как бы странно это ни звучало. Видишь ли, в человеке испокон веков живет тяга к знанию — в особенности, о собственном будущем. Ты можешь узнать то, что захочешь, если согласишься на мое предложение и скажешь, что я тебе не враг.

Майкл насмешливо улыбнулся.

— Мне известно о моем будущем гораздо больше, чем ты думаешь, — сказал он. — А вот о будущем Земли стоит побеспокоиться, так что я, пожалуй, откажусь.

Воин пожал плечами.

— Ты сделал свой выбор. Знаешь, я не сторонник насилия и всей этой бессмысленной беготни… но иногда цель оправдывает средства.

Майкл выстрелил в такт его последним словам, еще не осознав, что он стреляет в воздух. Коридор был невыносимо пуст. Майкл замер, прислушиваясь к тишине… и вдруг его плечо обожгло двойное прикосновение чьего-то пальца. Он развернулся, так быстро, как только смог, но все, что он успел увидеть, — снисходительную улыбку воина, посланную ему с другого конца тоннеля.

Если не считать появления Запредельного, день выдался на редкость спокойным. Совещание не затянулось, срочные дела были отложены на потом, и Майклу стало казаться, что спасение Земли вот-вот отменят. Спустившись во внутренний дворик, он подумывал о том, чтобы скользнуть в тоннель и оказаться где-нибудь за городом, подальше от министерской суеты. Благодаря команде поддержки из будущего, он мог отсутствовать на работе или вообще не появляться там столько, сколько требовало задание — или здоровая лень. На этот раз планам Майкла не судилось осуществиться: его случайный взгляд застыл на майоре Джонсоне.

Майклу сразу же вспомнился разговор с орионцем, натолкнувший его на мысль, что именно Арк подстроил эту встречу. В свое время Джонсон летал с ним, но Майкл почти его не помнил. Скудные воспоминания складывались в портрет совершенно обычного человека. Единственным, что выделяло майора из серой массы, была болезненно обостренная гордость, которая могла быть простым недостатком, если бы Майкл не чувствовал, что на то имеются веские, но непонятные ему причины.

— Здравствуйте, сэр, — произнес Джонсон, и едва заметная улыбочка коснулась его губ. — Вот уж, признаться, не думал, что вы взлетите так высоко… поздравляю, поздравляю, сэр…

— Да брось ты это, — отмахнулся Майкл. — Я не настолько проникся здешним духом, чтобы важничать со старым приятелем. Думаешь, я забыл, как ты держал пари, что лейтенант О'Хара закончит карьеру майором?

— Похоже, я серьезно проигрываю…

— Не расстраивайся. Что занесло тебя в наши края?

— Я здесь, по одному делу… очень секретному.

— И кто же тебя в него посвятил?

— Генерал Эксман. Он вызвал меня сегодня утром.

Майкл с трудом подавил тяжелый вздох. Слова "Эксман", "дело" и "секретное" звучали приговором для любого, кто был лично знаком с начальником штаба ВВС.

— Генерал Эксман, — продолжил Джонсон, — сделал мне очень необычное предложение. В определенной степени оно касается и тебя.

— Насколько заманчивое?

— Из ряда вон выходящее. Он загнал меня в тупик и мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.

— Что конкретно он хотел?

— Если ты согласишься выслушать его, — уклончиво ответил Джонсон, — нам обоим придется немного рискнуть своими жизнями.

— Осторожней с Эксманом, — усмехнулся Майкл. — Его коварные затеи выгодны только ему самому. И если план провалится, никто не приставит нас к посмертной награде и не вернется за нашими трупами.

Глаза Джонсона блеснули хитрыми искорками.

— А я бы сыграл с огнем, — сказал он, взглянув куда-то вверх. — Мирное небо — это прекрасно, не спорю, но летать в нем — сущая скука…

— Вот скажи: ты боишься смерти?

— Меня она не заботит, — бросил Джонсон, так, словно говорил о мелочах. — Уж лучше умереть в бою, неважно, за правду или ложь, чем стать слишком старым для того, чтобы подняться в небо. Полеты — моя жизнь. Отбери у меня крылья, и жить дальше я не смогу.