Владимир Михановский - Находка

Воспитатель вернулся к землецам, оба робота шагали за ним.

- Ты и твой робот будете наказаны, - сказал воспитатель, обращаясь к Румо. - Строго наказаны. Ну а с тобой, - обернулся он к бывшему урбану, - разговор особый. О чем ты говорил с ним? - кивнул он в сторону Румо.

- О счастливой доле землеца, - спокойно ответил тот.

Лицо воспитателя налилось кровью.

- Все на базу, - прохрипел он.

На базе Румо подвергли многочасовому унизительному допросу. Однако мальчик стойко отражал атаки. О чем они говорили с безногим? На нейтральные темы. Касались вопроса о том, какая почвенная смесь является наилучшей для пшеницы, обсуждали другие агрономические тонкости. Мегаполис? Нет, мегаполиса не касались. А какое могут иметь отношение землецы к мегаполису?

- Здесь я задаю вопросы, а не ты! - закричал, выходя из себя, воспитатель. Размахнувшись, он ударил Румо по щеке. Жаркая волна залила мальчика. Он ухватился слабыми руками за борт манипулятора, словно пытаясь выпрыгнуть. Но немощные руки подломились, и Румо рухнул на сиденье.

В это время в комнату вошел еще один воспитатель - тот самый, который утром в коридоре говорил своим коллегам, что для новоиспеченного землеца их тихая обитель окажется лишь пересадочной станцией.

- Оставь его, - сказал вошедший, пренебрежительно махнув рукой в сторону Румо. Отведя воспитателя, который допрашивал Румо, в сторонку, он что-то заговорил быстрым шепотом. Румо, как ни напрягал слух, уловил только два слова: "его белковый". Румо решил было, что проклятый белковый истукан нажаловался на него, но, к счастью, все обошлось.

- Может, выдумывает? - сомневаясь в чем-то, спросил воспитатель.

- Он на пленку записал. Я сам ее прослушал, - ответил вошедший. Правда, дистанция была большая, слышно неважно, но разобрать можно.

Воспитатель потер руки.

- Значит, спекся голубчик, - сказал он довольным голосом.

- Я это сразу предсказывал, - заметил вошедший воспитатель.

- Ну а теперь куда же его?

- Ясно куда... С конечной станции может быть только один путь...

В продолжение этого разговора Румо сидел ни жив, ни мертв. В коридоре послышались тяжелые шаги. Дверь отворилась, и в помещение, мерно ступая, вошли два робота, те самые, которые сопровождали сегодня Румо и новичка-землеца. Они несли на могучих, сложенных крест-накрест руках нового знакомца Румо... Безногое тело его обмякло, но глаза с вызовом смотрели вокруг.

- Допрыгался, - бросил воспитатель Румо. - Не будешь больше воду мутить.

- Попляшешь на нитке, - добавил другой воспитатель и сделал всем понятный жест.

Взгляд безногого остановился на Румо.

- Посмотри-ка, посмотри-ка на него! - вдруг крикнул воспитатель, указывая на Румо. - Это настоящий землец, он-то и помог изобличить тебя...

Румо хотел что-то сказать, но от чудовищной лжи воспитателя у него перехватило дыхание. А когда он обрел способность говорить, несчастного новичка и двух роботов уже не было в комнате.

- Ты молодец, Румо, - ласково сказал его воспитатель как ни в чем не бывало. - Отличился сегодня. Я похлопочу, чтобы старший вручил тебе жетон "Настоящий землец".

Жетон Румо не вручили, но наказанию за пустые контейнеры он не подвергся.

Что касается безногого урбана, то его никто больше не видел.

...Он, Румо, - единственный человек на огромной площади в сотню квадратных лим.

В день совершеннолетия Румо вытащил жребий с изображением колоса и координат квадрата, с которого он отныне в течение долгих пяти лет должен был снимать урожай пшеницы. А потом что? Снова жеребьевка? А что толку? Грено говорит, что все пшеничные участки похожи друг на друга как две капли воды. Грено знает, он сменил не один десяток квадратов.

- Далее следует логический пропуск, - сообщил дешифратор и после короткой паузы продолжал.

Юноша закрывает глаза.

...И вот манипулятор мчит его к Стене. В пути Румо ощупывает в кармане пропуск - крохотный жетон, излучающий на определенной частоте, которая закодирована у перехватчиков Стены. Румо сидит внутри сверкающей капли, которая скользит на воздушной подушке. Раскачивается аппарат, да тихонько поет скорость. А вдали уже вырисовывается контур Стены. Именно такой он и представлял ее, хотя ни разу не видел. Серые плоскости уходят в небо. Если присмотреться, кажется, что они слегка колеблются и дрожат. Но Румо знает, что это защитное поле Стены искажает видимость.

Худо придется тому, кто осмелится без такого вот жетона приблизиться к Стене. Он увязнет в силовом поле, словно в трясине. Затем из башни ближайшего охранного поста выйдут белковые истуканы и втянут нарушителя за Стену.

Стена все ближе. Она заполняет собой все, разрезая мир надвое. Нет ей ни конца, ни края. Она похожа на волну невидимого моря, вдруг вставшую на дыбы.

Манипулятор замедляет ход, сейчас он врежется в Стену или увязнет в защитном поле... И тут совершается чудо. Поле гаснет, и в Стене открывается узкое отверстие. На один миг, но этого достаточно. Стена остается за спиной, и он в мегаполисе.

Мегаполис... Улицы словно бездонные ущелья. Тысячеэтажные дома-гнезда. Грено рассказывал, что в таких домах можно прожить всю жизнь, так и не выйдя ни разу на вольный воздух. Ну и пусть, и пусть! Он готов на все, что угодно, только бы попасть туда, в сказочную державу, навек заказанную для землеца.

Румо едва ли мог бы объяснить, какая сила влечет его в таинственный и запретный мир, называемый городом. Однако мечта его была неистребима.

Но что толку в мечтах? Его жребий определен до конца - пшеница, пшеница, пшеница... Соседние планеты платят за пшеницу бешеные деньги, там она не родится. Все предпочитают натуральный хлеб, а не синтетический, хотя последний и рекламируют на все лады.

Румо открыл глаза и вздохнул. Видение мегаполиса исчезло.

Одна только отрада - раз в декаду разрешается свидание с таким же землецом, который управляет обработкой одного из соседних квадратов. Спасибо судьбе, ниспославшей ему в соседи Грено. Старик много повидал, умеет рассказывать. Они подолгу беседуют, но каждый раз Румо кажется, что Грено чего-то недоговаривает.

Как губка водой, насыщен участок всякими химикалиями и биостимуляторами. Участок разбит на небольшие квадратики, подобно шахматной доске. Работа проходит по простому графику. Пока в одном углу проходит сев, в другом белковые уже снимают урожай. И так круглый год. Благодаря замкнутому циклу поток зерна, поступающий с бесчисленных квадратов, не иссякает. Сборщик, осуществляющий контроль, внимательно следит за каждым квадратом, его не проведешь.

И сегодня недобор. Сборщик опять поставит ему минус. Пять минусов, и Румо накажут токовым разрядом. Грено говорит - удовольствие ниже среднего.