Джон Норман - Вождь (Телнарианская история - 1)

Всадников было не менее четырех-пяти тысяч - необычно много, поскольку в походы герулы отправлялись отрядами по сто человек. Вероятно, они не ожидали, что придется переправляться через Лотар, да еще в месяце Игона. Обычно походы велись к востоку от Лотара - в деревни близ реки, особенно весной и летом. Как раз в это время стада выгоняли на прибрежные пастбища. Множество народов сочли нужным объединиться. В летописи сказано, что герулы заключили союз с народом хагинов, однако причины подобного объединения неизвестны.

Колонна продолжала идти по равнине. Над нею в темном небе кружили птицы, покрикивая от холода и нетерпения. Иногда, впрочем, они спускались на землю.

Кое-где птицы уже слетелись к кучам отбросов, оставленных колонной черные, как ожившие куски навоза, они били крыльями, наскакивали друг на друга, пронзительно верещали. Иногда воины, которых раздражало это зрелище, швыряли в птиц копья, камни или шары с шипами, подвешенные на длинных цепях. Птицы разлетались врассыпную, но снова возвращались - некоторые с подбитыми крыльями - раздраженно ковыляя по земле, протестующе покрикивая, обреченные продолжать свое дело.

Слышался скрип колес по мерзлой грязи, топот ног, храп коней, лай собак - поджарых, мускулистых боевых животных, которые бежали вслед за герулами. Собаки участвовали в битвах, безжалостные и бесстрашные, готовые в любую минуту схватиться с врагом. Они пасли скот, стерегли рабов, охраняли шатры. Собаки предостерегающе рычали. Как обычно бывает у слаборазвитых народов, их никто и не думал кормить. Иногда собаки отбегали на обочину. Птицы не пытались спорить с ними, они лишь отлетали на несколько ярдов и, нахохлившись, усаживались на замерзшую траву. Втягивая головы в плечи, птицы наблюдали, как собаки пожирают отбросы.

Из колонны доносились звон цепей и стоны пленных, изнемогающих под тяжестью добычи победителей. Зачастую побежденному приходилось тащить утварь, захваченную в его собственном жилище. Плакали женщины, которых тоже использовали в качестве вьючных животных - босые, полунагие, несмотря на суровый месяц Игона, привязанные за шеи к задкам повозок. Среди них попадались беременные. Крича и стараясь поспеть за повозкой, роженицы переносили схватки; затем повозка сворачивала на обочину, веревку роженицы отвязывали, и она с воплями и стонами рожала ребенка в придорожной грязи, а воин в это время не выпускал из рук ее веревку. Младенцев, еще теплых и покрытых кровью, швыряли в сторону вместе с последом, оставляя на корм птицам и собакам. Бьющуюся от боли женщину пинками поднимали на ноги и вновь привязывали к повозке, подгоняя уколами копья и ударами. Повозка с привязанной к ней плачущей женщиной с перепачканными кровью ногами, безуспешно стремящейся к ребенку, вновь присоединялась к колонне. Многие пленники умирали; мертвых тоже бросали на обочину - птицам и собакам. Герулы одинаково равнодушно относились и к пленным женщинам, и к щенкам, и к новорожденным. Точно так же они относились к детям, рожденным уже в неволе от сильных рабов, несмотря на то, что в Вениции такие дети ценились. Если бы нам понадобилось найти оправдание невероятно жестокому поведению герулов, мы бы заметили, что у этого народа существовал обычай умерщвлять даже старых или слабых членов собственного народа.

Как видите, времена и впрямь были страшными. Можно осуждать их, как угодно, ибо это привилегия каждого нового века, только помните, что наши потомки, возможно, тоже будут иметь причины осудить нас. Сможете ли вы согласиться с тем, что когда-то были неправы? Но моя задача - не судить. Как я уже говорил, я не претендую на большую роль, нежели роль рассказчика.

Всадник Гунлаки, воин из народа герулов, в это время ехал в конце колонны. Три недели назад он был одним из первых всадников, пробующих лед Лотара, а затем увел коня в уединенное, скрытое деревьями и изгибом реки место. Налет занял несколько дней. Кучка деревянных хижин была взята в кольцо, чтобы никто из жителей не мог бежать и предупредить остальных. Прежде деревню осмотрели хагинские купцы, гостеприимно принятые жителями. Как бывало обычно, кое-кто спасся от сетей всадников; вернувшись потом, беглецы обнаружили, что деревня сожжена, а ее жители убиты или исчезли. Отпечатки копыт, зарубки на деревьях, случайно оставшиеся на земле стрелы, следы камней, раны убитых, отсеченные конечности, изуродованные трупы ясно свидетельствовали о случившемся. Очевидно, приближающихся герулов в темноте заметили дозорные и узнали по остроконечным шлемам и меховым плащам.

Большинство поселений у края леса, к западу от Лотара, на этот раз были обнаружены опустевшими. Люди скрывались в лесах - ни герулам, ни хагинам не приходило в голову преследовать их там. В некоторых поселениях жители пытались обороняться, насыпая вокруг деревни высокие земляные валы, укрепленные частоколом. Валы окапывались канавами, а извлеченная земля высыпалась на вершину вала. Так получалась небольшая крепость. Ограда сдерживала и конных, и пеших захватчиков. В таких случаях герулы довольствовались тем, что поджигали деревню - им не хотелось отступать безрезультатно.

Гунлаки оглянулся в сторону Лотара. Его одежда и обувь промокли, пока он на спине коня переправлялся через реку. Лед был сломан при первой переправе несколько дней назад. Под копытами коня Гунлаки появились трещины, и конь в ужасе всхрапнул, скользя по огромной, внезапно накренившейся льдине, не в силах сохранить равновесие. Конь упал на бок в ледяную воду, при этом Гунлаки едва удержался в седле. Он успел ухватиться за шею мечущегося животного, подгоняя его яростными ударами. Болезненным пинком Гунлаки наконец удалось успокоить животное и взять инициативу в свои руки. Пока они плыли к противоположному берегу, кровь струилась из ноздрей коня, смешиваясь с водой. Обратная переправа оказалась роковой для пленников: остатки льда ломались под их ногами. Многие утонули, другие выплыли, держась за стремена. Кое-кого переправили с помощью переброшенной с берега на берег веревки. Всадники бросились вниз по течению, чтобы добить тех, кто сумел освободиться от веревок и выплыть. Пешие герулы соорудили для себя и своей добычи плоты, взяв бревна из прибрежной деревни. Некоторым пленникам было позволено уцепиться за плоты при переправе. Молодых и привлекательных пленниц связанными загнали на плоты, ибо герулы, зная им цену, не хотели рисковать.

В колонне имелся авангард и арьергард, где сейчас находился Гунлаки, а также прикрытие с флангов. Герулы уже давно поняли, как лучше всего защитить колонну. Когда-то они заметили удивительное искусство больших, ширококрылых, питающихся падалью птиц находить на равнинах ослабленных, отбившихся хромых животных и раненых людей. Не проходило и минуты, как с высоты спускался нежданный гость, а немного позднее появлялся и второй, и третий - десяток птиц собирался с поразительной быстротой. Ясно, что эти птицы со своим острым зрением, позволяющим различить даба, мелкого грызуна, с расстояния мили, обозревали с огромной высоты определенные территории. Пролетая над ними, птица поглядывала в сторону ближайших соседей, наблюдающих за их собственными территориями. Если кого-либо из птиц не оказывалось на месте, то вскоре их соседи устремлялись на поиски. Поэтому множество птиц отовсюду могло слететься к находке очень быстро. Это наблюдение подтвердило герулам необходимость постоянной, определенной связи с помощью сигналов, когда отсутствие ответа на сигнал означало тревогу. Авангард, фланги и арьергард герулов постоянно поддерживали связь с колонной, описывая вокруг нее длинные петли. При отсутствии связных один из дозорных исследовал причину, а другой возвращался в колонну, к следующему связному, и докладывал о случившемся. Так за короткое время можно было известить всю колонну, и потеря, скажем, одного дозорного, позволяла уберечь основные силы от неожиданного нападения. Способ оказался чрезвычайно действенным на открытых равнинах - излюбленных местах кочевания герулов. Подобная связь не была тайной для других народов к примеру, для союзников герулов, хагинов. Мы называем крупных птиц, поведение которых оказало услугу герулам, "грифами".