Фрэнк Герберт - Исчезнувшие собаки

Волки, кокер-спаниели, дворняга и гончие остались единственными представителями собачьего семейства. На специальном герметичном вертолете можно было слетать на экскурсию из Абердена до точки в пяти километрах от питомника для собак и волков. Через толстые стекла иногда можно было заметить движения неясных силуэтов, которые воображение могло представить как собаку или волка.

Вновь сенатор Наталь готовился нанести очередной удар, желая показать, что гончие Трента не так уж важны ввиду существования других собак и волков, но внезапная смерть двенадцатилетней дворняги от старости опять повергла его в беспомощное бешенство.

Все любители собак на Земле скорбели. Пресса сделала смерть дворняги событием первостепенной важности. Возгласы сенатора снова оказались слишком тусклыми на фоне смерти старой дворняги.

Трент достиг Веги, отключил гиперрежим полета на подлете к границам ее планетной системы.

Он знал, что веганцы подвергнут его карантину, чтобы защитить собак, но Трент мог следить за ходом всех экспериментов через систему видеосвязи, помогая своими земными знаниями в области биологии.

Профессор Хан-Мейерс, заявив о пошатнувшемся здоровье и переложив все свои обязанности на младших сотрудников, взял отпуск и отправился в туристическое путешествие по миру. Первым делом он посетил столицу, где встретился с сенатором Наталем. Хан-Мейерс извинился перед ним за действия доктора Трента.

В Женеве профессор встретился с пианистом, чей далматинец отправился в мир иной в числе первых жертв той страшной эпидемии. В Каире Хан-Мейерс посетил члена правительства, который разводил породистых гончих. Эти гончие тоже стали жертвами первой волны эпидемии. В Париже он встретился с женой владельца крупной меховой компании, чьи собаки элитных пород собак погибли во время третьей волны эпидемии. В Москве, в Бомбее, в Калькутте, в Сингапуре, в Пекине, в Сан-Франциско, в Чикаго Хан-Мейерс встречался с такими же людьми, которые потеряли своих питомцев по той же самой причине. Всем он подробно рассказывал об инструкциях сенатора Наталя, объясняя, что сенатор требует пройти сложную и дорогую процедуру лечения, если они захотят посетить Олимпийский питомник. Особенно ярко Хан-Мейерс описывал высокую стоимость этой экскурсии и кислое желание сенатора спасать бедных собачек, показывая тем самым корыстные интересы сенатора. Профессор надеялся, что хотя бы один из этих людей раздует крупный скандал, который сместит сенатора с поста.

Жена парижского мехового магната, миссис Евлана Кульколь, была сорокапятилетней элегантной женщиной. Ее аристократические манеры сразу бросались в глаза. У нее не было детей. Собака для нее была чем-то большим, чем просто домашним животным. Ее бабушка была женой фермера, поэтому под видимой избалованностью миссис Кульколь была упряма и очень решительна. Она приехала в Аберден с двумя служанками и… со скромным горным снаряжением, имея при себе разрешение от сенатора Наталь на отдых в районе Олимпийских гор. Почему-то она решила, что вся эта научная ерунда о носительстве вируса человеком к ней не относится. Всего лишь несколько простых мер предосторожности, и она получит собачку для себя.

Миссис Кульколь решила заполучить гончую, чего бы это ей ни стоило. Тот факт, что собак почти совсем не осталось, склонял ее к весьма решительным действиям. Меры предосторожности, которые действовали в Абердене, убеждали ее, что эта работа только для одного человека. При отчаянной психологической путанице, заполнявшей ее ум, она разработала план, который имел все необходимые признаки психиатрического заболевания.

Во время одной из ежедневных экскурсий миссис Кульколь детально изучила местный ландшафт. Местность была холмистой и труднопроходимой. Вполне вменяемый человек лишился бы мужества от такого сурового пейзажа, ведь он поддерживался в первозданном виде уже семь столетий. Густой лес покрывал холмы. Кроны деревьев сливались в колеблющуюся гладь зеленого цвета, изрезанную ломаными нитями горных дорог. Гранитные валуны словно выныривали и застывали над этой гладью, которой не давали покоя бушующие горные ветры. Вблизи питомника эта дикая природа заканчивалась двойными ограждениями под электрическим током, каждое высотой шестнадцать метров, с полосой между ними шириной один километр.

Миссис Кульколь вернулась в Аберден, оставила слуг в отеле. Арендовав вертолет, она полетела в Сиэтл, где приобрела костюм цвета хаки, небольшой рюкзак, специальные пневматические горные крюки, пищевые концентраты и компас. Карту местности раздобыть было нетрудно. Она продавалась как сувенир.

Она начала ходить на рыбалку на одну из горных речек к югу от Олимпийских гор, покрытых снежными шапками. Три дня шел дождь. Следующие пять дней Евлана рыбачила под присмотром охраны. На девятый день, заслужив доверие, она отправилась удить рыбу уже одна. На следующее утро Федеральная береговая служба обнаружила перевернутую лодку. К тому времени миссис Кульколь была уже в девятнадцати километрах от своего отеля. Ей осталось два километра до запретной зоны, которую окружало двойное электроограждение. Она спала целый день в густом ельнике. Луна помогала ей в ту ночь. Евлана ухитрилась пробраться через первое электроограждение. Заметив патруль из двух треногих роботов за вторым ограждением, она спряталась в зарослях дикого винограда. Патруль скрылся из вида. Под покровом ночи она продолжала двигаться вперед. Подойдя к последнему электроограждению при помощи горного пневмокрюка, Евлана без труда преодолела последний рубеж защиты.

Патруль из роботов очень туго соображал, к тому же в их программе не было предусмотрено появление ненормальной женщины.

Пройдя два километра по территории питомника, миссис Кульколь оказалась в кедровой роще, где была прекрасная возможность спрятаться в ожидании рассвета. Ее сердце часто билось, лицо, руки, ноги — все было исцарапано. Одежда была разорвана в клочья. Но она была внутри!

Несколько раз за ночь Евлана чистила свои руки, вытирая их об себя. К утру она уснула на холодной земле. Бэт и Игл нашли ее, как только забрезжил рассвет.

Миссис Кульколь проснулась от теплого, влажного языка, который касался ее щеки. На какой-то миг ей показалось, что это ее умершая собака по имени Коко. Затем она осознала, где находится.

— Прекрасные собачки! — воскликнула Евлана.

Миссис Кульколь обняла Бэт, которая была счастлива не меньше Евланы, чувствуя человеческое внимание.

— Ах ты, красавица! — продолжала восхищаться миссис Кульколь, прижимая Бэт к себе.