Евгений Лукин - Попрыгунья стрекоза
– Кому?
– Ну не нам же! Хотя… Электроника-то – забарахлила. Любопытное совпадение, правда?
– Бред… – пробормотал Глеб, тщетно чиркая зажигалкой. Сдохла. Очень вовремя!
– Ну ладно… – снова вмешался Богорад. – А что за существа сидят в планетоиде?
– Не знаю.
– Нет, позвольте! Если удалось раскодировать импульс «вы», то, стало быть, импульс «мы» тоже, скорее всего, расшифрован…
– Импульсом «мы» занимался не я.
– А кто?
– Точно сказать не могу. Какая-то группа в Швейцарии…
– Давайте лучше выпьем, – угрюмо предложил Глеб, так и не закурив. – Устроили, блин, ток-шоу… напоследок!
Внезапно мелькнула догадка, что ток-шоу в курилке устроено старшими товарищами неспроста. Нарочно злят. А иначе пойдут истерические всхлипы и причитания, что так и не успел позвонить в последний раз… Мама! Боже мой, мама… Глеб задохнулся.
– Два наряда вне очереди! – неистово раздалось в отдалении.
Обернулись, посмотрели. На плацу угадывались три фигуры в камуфле. Две стояли навытяжку, одна жестикулировала.
– Звездочеты, блин! Астероида ни разу не видели? Бегом… марш!
Двое подхватились, кинулись к зданию казармы. Третий помедлил и, хищно оглядевшись, замер. Потом двинулся к курилке.
– Так, – зловеще молвил он, приблизившись. – А вы, орлы, что тут… – осекся, крякнул. Луна тускло высветила звездочки на пятнистых матерчатых погонах. – А-а… – разочарованно протянул старлей. – Товарищи ученые? Доценты с кандидатами… О! Еще и колдыряют! Гауптической вахты на вас нет…
– Выпьешь, лейтенант? – прямо спросил Богорад.
– Так а я к чему веду?.. – оскорбился тот, беря протянутый стаканчик. – Армянский? Хорошо живете… – выпил, закусил сыром. – Ну что? – осведомился он, поглядывая на Малую Медведицу. – Точно говорите, не столкнемся мы с ним?
– Точно…
– Ну я на вас надеюсь. А то ведь мне в отпуск с завтрашнего числа… Так! – перебил он себя, вглядываясь в лунный сумрак. – Еще один звездочет…
Действительно, на втором этаже казармы открылось окно, и в нем смутно обозначился бледный солдатский торс. Старлей вернул опустевший стаканчик и устремился к зданию. Окно захлопнулось.
– Стрекозы, блин… – донеслось издали. Должно быть, сошелся с насекомым лоб в лоб.
Трое в курилке дождались, пока дверь за офицером закроется, и разлили по последней. Впрочем, Богорад сказал, у него в сумке есть еще одна бутылка. На всякий счастливый случай… На какой, интересно? Неужто он надеется, что на планетоиде тоже что-нибудь откажет?..
– Ну что? – произнес со вздохом Лавр Трофимович. – Хорошая была планета. Давайте помянем…
– Тогда уж не чокаясь, – негромко добавил Богорад.
Трое примолкли, оглядели напоследок подлунный мир, а в следующее мгновение порывисто встали, расплеснув коньяк.
– Что это?!
Шорох стрекозиных крылышек стал пугающе громок. Он заглушил все – даже лягушек в прудах. Луна словно подернулась дымкой. Свет разом иссяк. Над головами вскочивших проносились нескончаемые потоки стрекоз. А вдали, на горизонте, куда, собственно, стремились эти несметные полчища, образовывалось постепенно что-то вроде гигантской призрачной воронки. Ворочаясь, увеличиваясь в размерах, она обретала подобие слегка наклонённой чаши. Если, конечно, слово «слегка» может быть приложимо к этакому диву, достигавшему по меньшей мере нескольких километров в диаметре.
Затем (трое в курилке по-прежнему стояли оцепенев) из центра чашеобразного круговорота, состоявшего, очевидно, из мириад стрекоз, вскинулась наискосок всклокоченная борода молний, сквозь которую скорее угадывался, чем просвечивал некий темный луч, уходящий в звездное небо.
Земля под подошвами прыгнула – и на территорию части обрушился грохот. А через несколько секунд ударил ветер…
* * *Казалось, страшный этот порыв никогда не кончится. Распластанный на бетонном дне курилки Глеб из последних сил цеплялся за железную опору скамьи, чувствуя, что, отпусти он ее, ветер сковырнет его с бетона и ударит либо о стену, либо о дерево. А вокруг трещало и выло. Примерно так и представлялся ему конец света.
Все прекратилось, когда пальцы почти уже разжались. Сообразив, что остался цел и даже относительно невредим, Глеб в ватной тишине стал на колени, потом, придерживая ушибленную руку, кое-как поднялся на ноги. Судя по тому, что кроны акаций еще бурлили, а на плацу крутились мусорные смерчи, причиной тишины была временная глухота.
В лунном свете постепенно проступали подробности. С казармы сорвало часть крыши. Ближайшую акацию вывернуло с корнем. Радиотелескоп напоминал груду металлолома.
Потом рядом возник Богорад. Лоб – рассечен, выражение лица – ошарашенно-восторженное.
– Ни хрена себе выродились!.. – скорее прочел по губам, нежели расслышал Глеб.
Вдвоем они извлекли из-под пластиковых обломков навеса оглушенного Лавра Трофимовича и лишь потом уставились в лунную серую даль.
Горизонт был чист. Куда делись стрекозы, сказать трудно. То ли разлетелись, то ли большей частью сгорели в момент разряда.
Из разоренной казармы и чудом уцелевшего общежития выбегали в панике люди. А с вышины на весь этот человечий переполох смотрели семь звезд Малой Медведицы. На месте лишней восьмой расплывалось крохотное тускнеющее пятнышко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});