Гарри Веда - Инверсия

И тем скорее нужно запускать. Расчеты расчетами, но ощутить практический вес богатырской палицы — сейчас необходимо на уровне инстинкта животного выживания.

И только я могу заставить их изменить… мир?… судьбу?.. жизнь?… будущее?…

Володька открыл глаза и снова ощутил этот привкус во рту. Да елы ж едрить налево, ну где эта зараза опять. Весь этаж прочесал. И здесь был уже раза два…

Скорее всего, протопал мимо. Точно — тогда еще фикус волочил из главбуховского кабинета и, вообще, через мокрую тряпку дышал. Видать, где-то, сцуко, в одном из десяти средних менеджерских залов какая-то офисная падла растила кактусик. Возле жидкокристаллического монитора, от излучения защищалась, ага…

Всегда знал, что дед мороза нет на свете. Берегите природу… Защищайте леса. Цветочками пообставились… А зараза эта — вам нож в спину.

Поначалу этой дряни не было. Как пришли в город звери — от них было много смертей. Володька видел волков, раздирающих трупы на улице. И медведей. И вообще каких-то экзотических, как по дискавери. Эх, как давно это было… Обрыв телевещания произошел, похоже, везде, потому что спутниковая тарелка ловила только заставки некоторых каналов, большинство же выдавало или черное поле, или, вообще — рябь помех.

Видать, не только у нас херовая ситуация. В первые дни животного нашествия — шли какие-то истеричные репортажи с места событий, как стаи шакалов набрасываются на жителей городов в Южной Америке, да львы парализовали Кейптаун. Потом, на неделю, наверное, врубили по кругу какие-то старые развлекалки, порнухи много показывали. Хотя все стыдились чего-то…

Сколько же нас было… Человек сто, не меньше. Забаррикадировались на двадцатом этаже офисной башни. Выше зверье не пустили. Хотя оно все равно на остальные этажи просочилось, едрить. Но здесь, на семистах квадратных метрах приютилась сотня человек. Стальные противопожарные двери, перекрывающие крыло коридора — надежно защитили от убийц в зверином обличье.

Володька поморщился. Пока добирался сюда из парка — такого навидался. Обезглавленные тела с продранным до кости животом… В скверике видал, как здоровенный лось, с картинными такими рогами, по два метра на сторону, прижал какого-то дядьку в бейсболке к толстенному дереву и месил передними копытами, пока верхняя часть человека не превратилась в кашу. Прямо посреди перекрестка женщина закрывала руками живот и истошно кричала, заглушаемая воем стаи экзотических гиен, которая рвала бедняжку на части. Володьку хватанула какая-то рысь… как кошак, только здоровенный, в леопардовом окрасе и худой… Бывший спортсмен долго катался по земле, прижимал ее подбородок к груди, чтобы не хватанула выше, за горло. Через какое-то время по мохнатому телу побежали агонизирующие судороги и тварь забилась в неистовой ярости. Наверное — именно тогда ребро треснуло. Пока входил в здание — в ушах звенело, как в органном зале и боли не чувствовал.

Они нас просто на куски рвали, буквально… А собак сколько было… Даже сявка, карманная такая голая собачка, в ногу до кости впилась. Кто ж думал, что забава любовницы шефа окажется заодно с тем диким зверьем, которое поперло в столицу со всех окружающих сторон — убивать людей, не разбирая пола, возраста, национальности или веса. А птицы — те вообще, с неба — прямо в макушку, сразу наповал. И не жалко им себя… всегда знал, что пернатые самые опасные на земле.

Перед глазами стоит картинка. Всплывает, когда закрыты. Или просто задумаешься… Одна и та же… Бежал по лестнице… одна из фрамуг, матовых, пропускающих свет — выбита.

Володька замер тогда пораженный небывалым зрелищем — здоровенный город кипел. Он бурлил воздухом, наполненным золотистой взвесью, колышущейся на ветру. Он переливался нескончаемым потоком живности по мостовой и шоссе. Витрины лопались под давлением громадных млекопитающих, вламывающихся напропалую вслед за направлением собственного зрения. Из зияющих ниш первых этажей вылетало содержимое магазинчиков и бутиков, перемешанное с ошметками человеческих тел, которые красили асфальт причудливыми оттенками бурого.

Повсюду мчали животные, птицы, гады, насекомые… да вся живность, наверное, которую можно вообразить… Бешеный поток впивался в прохожих, переворачивал автомобили и выгрызал оттуда беспомощных людей. Агрессивная кислота вытравливала человечину повсюду, где могла найти. А искала она с непередаваемым проворством.

Володьку вырвало и он со всех ног припустил дальше, наверх, гонимый истеричным инстинктом самосохранения.

От насекомых поверхность небоскреба защищала, а внутреннюю вентиляцию здесь, на двадцатом, как-то перекрыли, сетки какие-то понатягивали.

Не так, как на пятом — когда от первых волн нападавших отбивались. Тогда крысы атаковали… никогда таких тьмущ не видал. И главное — хитрые твари… Первые бегут, отвлекают, а остальные — вдоль стеночки… Взбираются по тебе и начинают грызть в лицо. И два медведя, точно танки. Волчары какие-то сзади, в виде подкрепления.

Хорошо хоть начальник охраны дробовики в каптерке держал, старый хрен. А ведь прав оказался. Вся корпорация ржала — зачем этому идиоту арсенал в подсобке при личном кабинете, если охране офисной башни ничего, кроме резинострелов не положено. А генеральный глаза закрывал, сам охотник, видать. И нормалек — три дня отстреливались. Противопожарные двери до десятого этажа хлипкие… Вот зверье и проломилось. На четвертый день вообще какая-то бесовщина началась — твари поперли со всех сторон. И мошкара прорвалась, и птицы. Патронов почти не осталось — пришлось драпать.

Володька умным оказался, сразу рванул повыше. Как только первый пост, прикрывавший лестничный пролет смели в мгновение ока — так дожидаться не стал и двинул к вспомогательной пожарной лестнице.

Поэтому змеи, и прочие гады, миновали. Володька их издалека только увидел, гадюки прямо кодлами катились — сразу ружжо с двумя последними патронами бросил, дурак, и на десятый помелся. Там закрылись кое-как, но вентиляцию не учли, снова пришлось отходить. Рванул сразу на двадцатый — и не прогадал. Здесь ребята по уму перекрылись. Выше по этажам крики душу рвали еще дня три. А здесь — порядок, какие-то стотонные тела ломились в противопожарку, но та выдержала. И гады не проползли. Комаров, правда, было много поначалу, но кое-как и с ними справились.

А вот растения не учли. Когда все офисные цветочки-листочки начали травить отраву в воздух — так сразу и не понятно. Астма, удушье через вздох… И этот блядский привкус во рту. Два дня и половина стали трупами. Кто догадался маски сделать и стирать их в туалетах — с трудом, но держались на ногах.