Кэролайн Черри - Угасающее солнце: Кутат

— Возможно. Она может просто хочет узнать, куда ты ходишь.

— И это возможно. Прошу тебя — вмешайся. Это был не тот ответ, который Нлил хотел услышать. Он положил руки на пояс так, чтобы было видно, что они далеко от оружия, что он не ищет ссоры.

— А я прошу тебя, кел, будь к ней терпим.

— Я делаю, что могу. Нлил посмотрел на него, на знакомые знаки Чести, которыми была украшена его мантия. Нлил ненавидел его. Дус прижал уши и издал зловещее рычание. Но он сразу же успокоился, когда Ньюн погладил его.

— Я мало что могу сказать Рас, — наконец проговорил Нлил. — Лучше ты поговори с ней, если хочешь. Я не могу. Кел ничего не ответил. Только повернулся и пошел вниз по песчаной тропе к лагерю. Дус трусил за ним.

— Яй! — рявкнул Ньюн и дус сразу сошел с тропы и побрел в сторону. Он никогда не заходил в лагерь. Нлил остался сзади, чувствуя себя таким же покинутым, как и дус. Он побрел за прямой фигурой Ньюна.

— Скажи часовому, что мы пришли, — повернулся к нему Ньюн. — Давай твою сумку. Я отнесу. Нлил молча снял свою сумку с плеча и передал ее Ньюну. Сам он сошел с тропы и стал подниматься к камням.

Это был разумный приказ. Если бы приказал Мераи, то Нлил воспринял бы его как должное, а сейчас он старался погасить в себе возрастающий гнев. Может, он хочет объявить мою добычу своей? И все же он оказал ему услугу, предложив отнести тяжелую сумку. Так было всегда между ними — самые простые слова, обычные отношения между ними содержали в себе что-то скрытое. Но ни тот, ни другой не хотели вытаскивать это скрытое наружу ради спокойствия племени.

Но Рас… Рас совершала медленное самоубийство. Ее глаза постоянно смотрели на Нлила — глаза Мераи.

А ведь он всего лишь Нлил Сошиль, рожденный в касте кат — конечно, это не постыдно, но и чести большой в этом нет. В нем не было ничего особенного. У него было только искусство владения оружием и тупое подчинение Закону кел — все, что удовлетворяло Закон, было правильно. И еще никогда у него не возникало сомнений по этому поводу. Никогда, до этого времени.

Ньюн замедлил шаг, приближаясь к лагерю. Он смотрел на мри. Рас не ждала его. Интересно, где она. Хотя она и сумасшедшая, но не настолько, чтобы сидеть в темноте. Он снял обе сумки с плеча и направился в тень скалы.

Это было место, которое могло предоставить ему укрытие и не только ему, но и всем мри от людей. Река, которая раньше протекала здесь, вымыла в скалах целый лабиринт пещер и переходов. Конечно, во время песчаных бурь здесь было очень плохо — весь лабиринт продувался насквозь. А поэтому старики возражали против того, чтобы обосновываться здесь. Но он настоял на своем. Мри Кесрита знали, что такое бомбежка с орбиты, но они знали и то, что враг имеет средства обнаружить их с воздуха. Поэтому только пещеры могли укрыть их от всевидящих приборов. Внутри горы находились раздельные помещения для всех каст — сен с госпожой на севере, кел — на юге, поближе ко входу, чтобы вовремя встретить врага. И в самой дальней пещере дети и их воспитатели. Это было самое укрепленное место, потому что большинство детей они потеряли в Ан-Эхоне и его руинах. Один удар сверху, только один удар и они все погибли. Ньюн очень боялся этого. Ньюн пришел в пещеру, которая служила холлом для кел. Во мраке поблескивало оружие и знаки Чести. Темные лица еле виднелись в свете костра. Один из кел, который еще не имел боевых шрамов и чьей обязанностью было принимать трофеи от остальных кел, подошел к нему. Его звали Таз и Ньюн сбросил обе сумки в его руки.

— Моя и Нлила. Отнеси это кат. Глаза его отыскали Рас, стоявшую там среди кел, приветствовавших его. Он обвел взглядом ее, остальных и, сняв вуаль, повернулся к трем камням, символизирующим святыню. В холле пахло смолистым дымом, который заменял им благовония. Постояв немного, он прошел к костру и опустился около него. На кожаном покрывале стояла его доля еды: смесь мякоти трубчатого дерева и мяса, причем, мяса было совсем немного. Бывали дни, когда охота была неудачной и им приходилось голодать. Он ел при полном молчании остальных кел. Появился Нлил, сел рядом, взял свою долю.

Вскоре начался разговор, обсуждение мелких вопросов — обычный разговор людей, которые постоянно живут вместе. Ньюн сидел молча, глядя в огонь. Болтовня текла мимо него, не задевая его. Он не принимал участия в разговоре. Он едва знал их имена; их старые шутки, основанные на неизвестных ему событиях, не смешили его. Он был далеко отсюда, и кел знали это.

Он вспоминал, когда позволял себе это. Память возвращала его в Дом, где жили кел, его друзья. Он вспоминал корабль. Воспоминания причиняли ему боль, и он не часто позволял себе это. Это очень мудро, подумал он, что Закон запрещает вспоминать, приказывает забывать каждое путешествие между мирами… даже приказывает забывать старый язык и старые мысли. Он ушел во Мрак и вернулся в мир, где говорят на халари, где нет прошлого. Забывать должны все, кроме сен. В этом была мудрость народа. Помнили только члены касты сен. Все остальные забывали. Им не оставалось ничего, кроме легенд.

Звуки их голосов давили на Ньюна, как тишина. Он поднял глаза, посмотрел на них, на Нлила, на нескольких выживших высокого ранга — мужей госпожи.

— Мы, — начал он и тут же воцарилась тишина. — Мы должны обсудить один вопрос. Наши припасы остались в Ан-Эхоне. И что мы должны сделать?

— Пошли нас, — воскликнул один из кел, и голоса поддержали его. — Да. День за днем мы перенесем их сюда.

— Нет, — коротко сказал он. — Это не так просто. Слушайте меня. Когда нога ступит на развалины Ан-Эхона, бог знает, что ждет там кел. Может быть, там корабли. Может, весь город просматривается. И не только глазами. Может, все завалено обломками и нас могут заметить. Когда мы выйдем из укрытия. Тогда то, что обрушилось на Ан-Эхон, обрушится на нас. Нам нужны припасы. Мне больно смотреть на страдающих детей. Я согласен с вами: оставаясь здесь мы не дождемся ничего хорошего. Однако я предпочитаю, чтобы между нами и врагами оставался камень. Я думаю над тем, что надо было бы двинуться дальше.

— Не наша территория, — возразил Серас, старейший из мужей.

— Тогда мы захватим ее, — резко ответил Ньюн.

Смешение племен, смешение святынь… вода и масло. В этом не было ничего хорошего. Он смотрел на их лица и читал неодобрение, которого и ожидал.

«Ты не можешь хорошо управлять одним племенем, — думали они. — Почему ты решил, что справишься с двумя?»

— Слово госпожи? — спросил Серас. Это тоже был вызов.

— Я еще не говорил с ней. Только собираюсь.

— Поговори, — сказал Серас. Наступила тишина. Ни предложение, ни высказанное мнение. Лица, украшенные шрамами, смотрели на него, чего-то ждали. Он подумал, не вызвать ли их на дискуссию, но понял, что ответом будет только молчание. Он поднялся, поправил мантию и пошел между ними. Все поднялись, демонстрируя свое уважение, которое должны были испытывать, но никогда не испытывали. Ньюн понимал это, как насмешку над собой. Сейчас, когда он уйдет, они будут говорить. Руководили ими Нлил и Серас. Ему они только подчиняются. Он накинул вуаль, пошел в темноте по узкой тропе, огибающей утесы. Сюда даже не проникал свет звезд. Мри воздвигли здесь горы песка, который постепенно перемещался под ветром с шипящим шепотом. Он прошел между песчаной горой и утесом, защищая лицо от сильного ветра, смешанного с песком. Хорошо, что он не привел его сегодня в холл. Неприязнь к нему кел и так слишком велика. Он обернулся назад, наполовину ожидая увидеть Рас. Ее не было. Обогнув утес, он прошел по открытому месту, где росли трубчатые деревья. Отдельные сегменты дерева были толщиной с туловище человека. Благодарение богу, что они росли здесь. По крайней мере, они не испытывают нужды в воде. Хоть в этом им повезло.