Курт Воннегут - Доклад об эффекте Барнхауза

Профессор понимает, что слишком долго ему не протянуть. Я сделал такой вывод из письма, которое нашел у себя в почтовом ящике накануне рождества. Без подписи, напечатанное на лоскуте прочной бумаги, оно состояло из десяти предложений. Первые девять представляли собой маловразумительную мешанину из словечек профессионального жаргона и ссылок на какие-то неизвестные источники. Десятое в отличие от предыдущих было просто по синтаксису и состояло из коротких слов, но отсутствие в нем логического смысла делало его самым загадочным и вовсе сбивало с толку. Решив, что это глупый розыгрыш кого-то из моих коллег, я чуть было не выбросил письмо. Но потом почему-то положил его на письменный стол поверх разного хлама, среди которого валялись и игральные кости профессора.

Прошло несколько недель, прежде чем я сообразил, что в письме есть некий смысл и что первые девять предложений, когда их распутаешь, оказываются чем-то вроде инструкции. Десятое оставалось для меня загадкой. И лишь вчера вечером я наконец понял, как оно увязывается с остальными. Это предложение вдруг всплыло в моем сознании, когда я машинально бросал игральные кости профессора.

Я пообещал издателям представить доклад к сегодняшнему дню. Но в свете того, что произошло вчера, я вынужден нарушить обещание. Впрочем, отсрочка не будет слишком долгой, ибо среди немногих благ, которыми наделены холостяки — а я холостяк, — способность быстро перебираться из одного жилья в другое и легко менять образ жизни. Все, что мне нужно, я могу упаковать за несколько часов. К счастью, мне принадлежит кое-какая недвижимость, и понадобится еще дней шесть, чтобы ее реализовать. А потом уж я вышлю доклад по почте.

Я только что был на приеме у своего врача, который сказал, что здоровье у меня отличное. Я молод и. если мне повезет, доживу до глубокой старости: моя родня по обеим линиям славится долголетием.

Рано или поздно профессор Барнхауз должен умереть. Но гораздо раньше я буду уже наготове. Итак, к сведению нынешних поджигателей войны — и, надеюсь, всех будущих, — я говорю: берегитесь! Барнхауз умрет, но "Эффект Барнхауза" останется.

Вчера вечером я еще раз попытался следовать инструкциям, зашифрованным на упомянутом мною клочке бумаги. Я взял игральные кости и. мысленно воспроизведя десятое, кошмарное предложение, выбросил семерки пятьдесят раз подряд.

Всего вам доброго!

* Рассказ был написан вскоре после окончания второй мировой воины и в самый разгар "холодной войны".