Айзек Азимов - Космический Рейнджер

Негромко звякнул коммуникатор. Конвей включил его.

— В чём дело?

— Личное сообщение для вас, сэр.

— Для меня? Передавайте, — он удивленно посмотрел на Хенри. — Может, заговорщики, о которых ты болтаешь?

— Открой, тогда и увидим, — предложил Хенри.

Конвей вскрыл конверт. В несколько мгновений он просмотрел послание, потом рассмеялся, бросил его Хенри и откинулся в кресле.

Хенри подобрал листок. На нём было лишь две строчки: «Пусть будет по-вашему. Лечу на Марс». И подпись: «Дэвид».

Хенри расхохотался.

— Всё в порядке, тебе пока удаётся управлять им.

И Конвей не мог не присоединиться к нему.

3. РАБОТНИКИ ДЛЯ МАРСИАНСКИХ ФЕРМ

Для прирождённого землянина Земля — это третья планета звезды, известной жителям всей Галактики как Солнце. Но в официальной географии понятие «Земля» включает нечто гораздо большее: Землей являются все тела Солнечной системы. Марс — такая же Земля, как сама Земля, и мужчины и женщины Марса — тоже земляне, хотя живут на другой планете. Во всяком случае по закону. Они принимают участие в голосовании за Всепланетный Конгресс и за Планетарного Президента.

Но это лишь постольку поскольку. Земляне Марса считают себя особой и лучшей породой, и новичку предстоит пройти долгий путь, прежде чем марсианские фермеры перестанут видеть в нём просто туриста, ничего из себя не представляющего.

Дэвид Старр почувствовал это почти сразу, как только вошёл в здание Бюро набора работников на фермы. Вслед за ним вошёл маленький человек. Настоящий малыш, не больше пяти футов двух дюймов. Если бы их с Дэвидом поставили лицом к лицу, то нос этого человечка как раз уперся бы Дэвиду в грудь. У вошедшего были светло-рыжие прямые волосы, зачесанные назад, и широкий рот. Одет он был в типичный для Марса двубортный комбинезон с открытым воротом и ярко раскрашенные, доходящие до щиколоток сапоги, столь популярные среди марсианских фермеров.

Дэвид направился к окну, над которым горела надпись «Наём на фермы». За ним послышались шаги, и высокий голос окликнул его:

— Погоди. Замедли шаги, приятель.

Маленький человек смотрел на него.

Дэвид спросил:

— Я могу быть вам полезен?

Окинув его взглядом с ног до головы, человечек протянул руку и небрежно уперся в талию землянина.

— Как давно со старых сходней?

— С каких сходней?

— Ты довольно массивен для землянина. Там у вас тесно?

— Да, я с Земли.

Руки коротышки одна за другой опустились вниз, ловко щелкнув о голенища его сапог. Это был фермерский жест самоуверенности.

— В таком случае, — сказал он, — может, ты подождёшь и позволишь местному уроженцу заняться делом?

— Пожалуйста, — ответил Дэвид.

— А если у тебя есть возражения, можем разобраться с ними, когда тебе будет удобно. Меня зовут Верзила. Я Джон Верзила Джонс, но можешь любого в городе просто спросить о Верзиле. — Он помолчал, потом добавил: — Это моё прозвище, землянин. Возражений нет?

Дэвид серьёзно ответил:

— Вовсе нет.

Верзила сказал:

— Хорошо, — и направился к окну, а Дэвид, чье лицо расплылось в улыбке, как только Верзила повернулся к нему спиной, сел и стал ждать.

Он всего двенадцать часов на Марсе. За это время Дэвид успел только зарегистрировать под вымышленным именем корабль в большом подземном гараже за пределами города, снять на ночь номер в одном из отелей и часа два побродить по городу под куполом.

На Марсе только три таких города, и это неудивительно, так как содержание огромных куполов и создание непрерывного потока энергии, поддерживающего в городах земную температуру и силу тяжести, обходятся очень дорого. Этот, Винград-сити, названный так в честь Роберта Кларка Винграда, первого человека, достигшего Марса, — самый большой.

Он почти не отличается от любого земного города, как кусочек Земли, вырезанный и пересаженный на другую планету; как будто жители Марса, в самой ближайшей точке орбиты отстоящие от родины на тридцать пять миллионов миль, пытались скрыть этот факт от самих себя. В центре города, где эллипсоидальный купол достигает четверти мили в высоту, есть даже двадцатиэтажные здания.

Не хватает только одного. Нет солнца и голубого неба. Купол прозрачен, и, когда светит солнце, его свет равномерно рассеивается на всех десяти квадратных милях. Но интенсивность света в любом месте купола невысока, и небо кажется бледно-бледно-желтым. Создаётся впечатление облачного дня на Земле.

Когда наступает ночь, купол постепенно бледнеет и растворяется в абсолютной беззвёздной черноте. Но тут вспыхивают уличные огни, и Винград-сити становится ещё больше похож на земные города. В зданиях искусственный свет используется круглосуточно.

Дэвид Старр поднял голову при громких звуках голосов, донесшихся со стороны окна.

— Говорю вам: это чёрный список! Клянусь Юпитером, меня занесли в чёрный список! — кричал Верзила.

Человек за окном, казалось, заволновался. У него были пушистые баки, которые он нервно перебирал пальцами.

— У нас нет никакого чёрного списка, мистер Джонс… — попытался он урезонить разошедшегося малыша.

— Меня зовут Верзила! В чём дело? Ты боишься быть дружелюбным? Несколько дней назад ты меня называл Верзилой.

— У нас нет чёрных списков, Верзила. На фермах просто не нужны работники.

— О чём это ты болтаешь? Тим Дженкинс позавчера получил работу в две минуты.

— У Тима Дженкинса опыт в управлении ракетами.

— Я не хуже Тима могу управлять ракетой.

— Да, но ты здесь обозначен как сеятель.

— И очень хороший. Что, сеятели не нужны?

— Послушай, Верзила, — уговаривал человек за окном. — Я внесу тебя в список. Это всё, что я могу сделать. Как только что-нибудь подвернётся, я дам тебе знать. — Он отвернулся и уставился в книгу записей, с деланой сосредоточенностью читая её страницы.

Верзила отошёл от окна, но потом через плечо бросил:

— Ну ладно, но я буду сидеть здесь, и, как только ты получишь запрос на работника, я туда отправлюсь. Если меня не захотят принять, я хочу, чтобы они сами мне об этом объявили. Мне, ты понял? Мне, Дж. Верзиле Дж., лично!

Человек в окне ничего не ответил. Что-то бормоча себе под нос, Верзила сел. Дэвид Старр встал и подошёл к окну: в здании никто не появился, и оспаривать его очередь было некому.

Он сказал:

— Мне нужна работа.

Человек поднял голову, взял бланк занятости и ручной принтер.

— Какая работа?

— Любая работа на ферме.

— Вы родились на Марсе? — спросил клерк, отложив принтер.