Алексей Евтушенко - Курьер

– Ну, давай, – предлагаю, – стажер, действуй. А я посмотрю.

Ирина хмыкает, ее тонкие пальцы танцуют по клавиатуре на пульте, и не проходит и пятнадцати секунд, как мы уже на нужной волне.

– Гермес – Первограду, Гермес – Первограду, – милый голосок моего стажера приобретает официальные нотки. – Здесь курьер Сергей Григорьев и стажер Ирина Родина. Миссия Курьерской Службы Земли. Ждем ваших указаний. Прием.

Она еще раз повторяет сказанное и переключается на прием. Теперь нужно ждать полчаса, пока нам ответят. Долго, конечно. Но с тех пор как их открыли, радиоволны быстрее распространяться не стали, а сверхдальняя связь эффективна лишь на расстояниях, превышающих миллиард километров. До Гондваны же и ее столицы Первограда от нас около двухсот семидесяти миллионов.

– Может, кофе? – спрашивает Ирина. – С вкусным бутербродиком, а?

Я прислушиваюсь к себе и чувствую, что, пожалуй, не откажусь от предложения. Организм помаленьку возвращается к нормальной жизни после четырех с лишним суток в «киселе». Теперь можно и кофе с бутербродиком. В гиперпространстве еду приходится запихивать в себя чуть ли не насильно, и поэтому испытать легкое чувство голода и немедленно его утолить после выхода в обычное пространство всегда приятно. Снова чувствуешь себя человеком.

За кофе и бутербродами (хм, действительно вкусно, у меня так не получается) тридцать минут проходят незаметно, и вот мы снова на связи. Точнее, мы всегда на ней были, просто теперь – все внимание. Однако никакой связи не происходит. Тридцать пять минут. Связи нет. Сорок… пятьдесят… эфир молчит.

– Что за черт…

В две головы и четыре руки проверяем системы. Все в порядке. Компьютер подтверждает, что сигнал ушел в нужном направлении. Потерялся по дороге? Так не бывает. Кладу пальцы на клавиатуру и уже лично повторяю всю процедуру заново.

– Гермес – Первограду, Гермес – Первограду. Здесь курьер Сергей Григорьев и стажер Ирина Родина. Миссия Курьерской Службы Земли. Почему не отвечаете? Почему не отвечаете? Ждем ваших указаний. Прием.

Следующие полчаса я занят тем, что веду интенсивный радиопоиск на всех доступных волнах. Точнее, поиск ведет бортовой компьютер, а мы с Ириной слушаем. Но слышим лишь вой, шорох и свист помех и не находим ни малейшего признака того, что в этом районе галактики Млечный Путь, на четвертой от местного светила планете, уже почти девяносто лет процветает шестнадцатимиллионная колония землян. Оснащенная всеми техническими достижениями и средствами нашей цивилизации. Включая радио.

После третьей и такой же бесполезной, как и две предыдущие, попытки связаться я задаю компьютеру программу автоматического радиопоиска во всех доступных диапазонах, откидываюсь в кресле и разворачиваю его к Ирине.

– Ну что, – спрашиваю, – есть какие-нибудь идеи?

Ирина смотрит на меня, и в пронзительной синеве ее глаз я улавливаю тревогу и настороженность.

– Не нравится мне это, командир, – сообщает она.

Во как, думаю, сразу и командир. Хотя по инструкции должна называть меня «старший». Но командир – это хорошо. Меньше проблем, если что. Хотя, кажется, этих проблем у нас уже выше крыши.

– Мне это тоже не нравится, – я забрасываю руки за голову, демонстрируя великолепную беспечность опытного космического бродяги. – Но я тебя не о твоих ощущениях спрашиваю. Я спрашиваю, есть ли у тебя по этому поводу какие-то идеи?

– Послушай… Сережа, – после некоторой паузы говорит она, – если это такая вводная для проверки моей профпригодности, то обязанности и порядок действий курьера в подобных случаях я помню, не волнуйся.

– Подобных случаях? – приподнимаю я брови. – Странно. Насколько я помню инструкцию, там ни о чем таком не сказано.

– Отчего же? – не соглашается Ирина (и это мне нравится). – Если нам не отвечают, то можно легко предположить, что на Гондване что-то произошло. Например, какая-нибудь глобальная катастрофа, в результате которой любые рукотворные источники электромагнитного излучения утратили возможность нормально функционировать.

– Гладко излагаешь, – киваю. – Продолжай.

– Если предположить, что это так, – а ничего иного я пока предположить не могу, – то нам, курьерам, согласно инструкции, следует послать на Землю соответствующее сообщение, затем, не подвергая себя напрасному риску, узнать, что к чему, и немедленно возвращаться домой.

– Стоп, – поднимаю ладонь. – В инструкции сказано – передать сообщение и немедленно возвращаться. Без всякого там «напрасного риска» и «узнавания, что к чему». Что за отсебятина, стажер?

– И ничего не отсебятина, – пожимает Ирина плечами. – Ты же сам просил идеи, вот я и генерирую. Что мы собираемся передавать на Землю? Что нет связи и мы, согласно инструкции, немедленно возвращаемся? Да над нами вся обитаемая вселенная будет хохотать. До упаду.

Тут я с ней был согласен. Инструкция инструкцией, но прослыть трусом мне совершенно не хотелось. Тут ведь еще и менталитет надо учитывать. Будь на моем месте, скажем, тот же американец, и прими он в такой ситуации решение вернуться на Землю, никто бы и слова не сказал. Пожали бы плечами, сплюнули и забыли. Но мы-то с Ириной русские! А русские известные на всю галактику нарушители всех и всяческих инструкций. Русский скорее выговор в личное дело схлопочет и даже временное отстранение от профессии, чем пойдет на попятный, не узнав предварительно, что, собственно, произошло и не нужна ли его помощь. Тем более находясь рядом с Гондваной, из шестнадцатимиллионного населения которой как минимум половина – этнические русские.

– Да, – соглашаюсь я, немного поразмыслив, – все правильно. Значит, идем к Гондване. Но сообщение на Землю я все-таки передам.

– Ты старший, – мило улыбается Ирина, – тебе виднее.

Погода в этой части Восточного материка (на Гондване два материка, расположенных неподалеку друг от друга, очертания которых чем-то напоминают человеческие легкие в разрезе) отличная, и мы садимся без всяких проблем.

Космодром Первограда встречает нас безмятежной тишиной. Никого. Десятка три кораблей разных типов греются под солнцем на взлетном поле, строения космопорта высятся километрах в пяти, над нами – синее небо без единого облачка, под нами – стандартные керамлитовые плиты космодрома. И – все. Ни малейшего признака людей.

– Хоть бы электрокар какой поблизости… – оглядывается по сторонам Ирина.

– Ничего, – усмехаюсь я. – У нас такая профессия – расстояние преодолевать. Хоть бы и на своих двоих.

Искомый электрокар мы обнаруживаем метров через семьсот. Он прячется за тушей грузового планетолета, и от «Стрижа» его было не разглядеть. Машина на ходу, и вскоре мы лихо подкатываем к центральному зданию космопорта.