Андрей Ливадный - Лайбен по прозвищу Стикс

— Ты спрашиваешь, почему я убил их? — справившись со смятением, произнес Стикс.

— Да, — подтвердила она. Он на секунду задумался.

— Тебе было хорошо и удобно? — К Лайбену постепенно возвращалось утраченное самообладание. Одного упоминания о дронгах оказалось достаточно, чтобы его чувства пришли в норму.

Она промолчала, а потом спросила, медленно разжав свои пальцы:

— Кто ты?

Он продолжал смотреть ей в глаза.

— Лайбен. Лайбен Стикс. Человек, к твоему сведению, а не металлический истукан.

— Человек?.. — с непонятными нотками в голосе переспросила она.

— Да. Такой же, как ты.

Девушка опять промолчала, а потом вдруг слабо улыбнулась:

— Выходит, ты меня спас?

— Ну… да.

Она кивнула, вздохнув. Ни благодарности, ничего, кроме этого равнодушного жеста, констатирующего факт. Подумаешь, ее спасли. Лайбен до этого еще ни разу не испытывал подкатившего к горлу острого чувства несправедливости. Он просто не знал, что такое «обида», ведь по большому счету обижаться в этом мире ему было попросту не на кого.

— Ладно, малыш… Что сделано, то сделано. — Она села, обхватив руками колени.

— Меня зовут Лайбен, — повторил он. — И я не собирался тебя спасать, — добавил Стикс, до конца впитав неведомое ранее чувство обиды. — Откуда мне было знать, что везут дронги в машине? — резонно заключил он.

— Да, я уже поняла это. — Девушка подняла взгляд. — Можешь называть меня Катрин.

— Это твое имя?

— Да… — секунду промедлив, кивнула она.

Странная, неожиданная, шокирующая встреча.

Лайбен даже позабыл о том, что собирался отчленить манипуляторы дронгов с закрепленным на них оружием.

Катрин. Необычное имя резало слух. Впрочем, что он мог знать об именах? Жизнь до сих пор не баловала Лайбена разнообразием встреч с живыми людьми, а представительницу иного пола он вообще видел впервые.

Стикс помог ей встать, и девушка, оглядевшись по сторонам, опять вздохнула.

— Тебя не нужно было спасать? — напрямую спросил Стикс, проследив за ее взглядом.

Она повернулась. Глаза Катрин казались на удивление выразительными, словно она могла разговаривать, не прибегая к словам. Сейчас, например, в них читалась невысказанная досада, но уже не обидная для Лайбена, а наоборот, вызывающая чувство непроизвольной симпатии и сочувствия.

— Это был хороший план… — загадочно произнесла она, закончив осмотр. — Жаль… — Она сказала это так, словно отсекла уже свершившийся факт, восприняв его как данность.

Лайбен ничего не понял в ее кратком монологе. Единственный вывод, который напрашивался сам собой, показался ему оскорбительным, кощунственным, и Стикс решил промолчать, лишь прищурился, презрительно глядя на изрешеченные пулями корпуса андроидов.

— Ты хотел спросить, что у меня может быть общего с дронгами?

Стикс вздрогнул.

Да, именно такой мысленный вопрос промелькнул в его голове.

— Это были безобидные механизмы, — пояснила девушка, но такое утверждение лишь усилило недоумение Стикса.

— Как же ты тогда попала к ним в плен? — спросил он.

— Сдалась, — уклончиво ответила Катрин.

— Зачем?

Она повернула голову, и Лайбен увидел усмешку, тронувшую ее губы.

— Хотела узнать, что творится под землей, — немного поколебавшись, все же призналась Катрин.

— Ты что? — Стикс не смог скрыть изумленного недоверия. — Это же верная смерть. Под землей не бывает безобидных механизмов, — добавил он, передразнив ее интонации.

Она пристально посмотрела на Стикса и вдруг произнесла, без вызова в голосе, со спокойными, утверждающими интонациями:

— Если твою шкуру не содрала столетняя зима, то это не значит, что ты радикально отличаешься от дронгов, малыш.

Лайбен остолбенел, но теперь не от удивления, а от злости.

— Ты…

— Не горячись. — Она совсем не испугалась того выражения, что застыло на лице Стикса. — Я совершенно не хотела тебя обидеть. Давай просто уйдем отсюда… Куда-нибудь… — уже без прежней уверенности в голосе добавила она.

Лайбен и не подозревал, что есть на свете наука еще более трудная, чем борьба с боевыми дронгами. Оказывается, общаться с человеком едва ли проще, чем одержать верх над самой смертоносной из известных ему машин.

Новые чувства так озадачили Лайбена, что он машинально кивнул, позабыв, что секунду назад едва не задохнулся от внезапного приступа гнева.

— Хорошо. Давай уйдем отсюда. Только не называй меня больше дронгом, договорились?

Она кивнула, протягивая руку, и они вместе стали подниматься по крутой осыпи, выбираясь из оврага.

— Может, расскажешь что-нибудь о себе? — спросила Катрин, когда они выбрались из сумеречного пространства на залитую солнечным светом лужайку.

Стикс неопределенно пожал плечами. Ему казалось, что не он должен рассказывать о себе, — юноша подсознательно ждал более пространных объяснений от Катрин, однако она первой задала тревожащий Лайбена вопрос.

Он молча пересек пространство лужайки и уселся на нагретый солнцем валун, с которого час назад рассматривал свое отражение в зеркальных водах ручья.

— Почему я должен рассказывать первым? — спросил он, зачерпывая ладонью пригоршню воды. Ополоснув лицо, он обернулся к Катрин: — Ты ведешь себя странно, говоришь загадками, явилась сюда в компании дронгов…

— И что из этого? — прищурилась она.

— Вот и объясни, откуда ты взялась…

— Нет, — покачала головой девушка. — Сначала ты.

Ее упрямство показалось Лайбену необоснованным и подозрительным, все этим днем шло не так, вразрез с устоявшимися понятиями, но грубить тоже не хотелось…

Катрин присела на край валуна и осторожно коснулась напряженной руки Стикса.

— Ты вряд ли поймешь меня, Лайбен, если я стану излагать непонятную тебе правду, — произнесла она. — Мы появились на свет в разных местах и при разных обстоятельствах. Не хочу тебя обидеть, но мне кажется, что ты знаешь о мире намного меньше моего.

— И тебе хочется выяснить глубину моих познаний? — нахмурился Стикс, которого на самом деле в данный момент больше занимало тепло, исходящее от руки девушки, нежели ее слова.

— Да. Ты правильно меня понял. Так мне будет легче ответить на твои вопросы.

— Хорошо… — неожиданно сдался Лайбен, подумав, что в принципе нет разницы, кто начнет первым. Да, она казалась странной, но, в конце концов, Катрин человек, и это, в понимании Стикса, извиняло многие аспекты ее поведения.

Он посмотрел, как неторопливое течение ручья уносит упавший в воду обломок почерневшей ветви, и произнес: